«Китайская мечта» в ближневосточном интерьере

Четыре года назад была объявлена глобальная китайская инициатива «Один пояс – один путь» (ОПОП). Новый пространственно-экономический проект Китая затрагивает, среди прочих, и ближневосточный регион. И именно здесь замахнувшуюся на глобальное переустройство Поднебесную поджидают судьбоносные вызовы, с которыми ей предстоит как-то справляться.

 

---

Китайских планов громадье

«Сосредоточившийся» и накопивший капитал за последние четверть века китайский дракон сегодня готов к броску одновременно на Юг, Север и Запад. При этом его геополитическая стратегия опирается на те же аргументы и принципы, что и юный американский империализм начала XX века – свободное развитие национальных государств, их равенство и невмешательство во внутренние дела. По мысли главного архитектора ОПОП, генерального секретаря КПК Си Цзиньпина, объединяющей скрепой в сознании правительств и народов современного мира сегодня является «китайская мечта» о «мирном глобальном окружении и устойчивом международном порядке». Поэтому свою глобальную экспансию Китай обосновывает необходимостью выстраивания именно такого мироустройства в противовес дискредитировавшему себя американскому однополярному владычеству.

Для установления и поддержания нового порядка в мире сегодня необходим свежий и незапятнанный лидер, каковым видит себя набирающий мощь Китай. Он не собирается экспортировать демократию при помощи бомб, разрушений, управляемого хаоса и следовать по пути «ядовитых интервенций Запада». Наоборот, он несет планете «социалистическую демократию», или «либерализм с китайским лицом». Он хочет выглядеть не беспардонным ковбоем из прерий, а добреньким и богатеньким Буратино в стране альтернативно одаренных.

Поставив целью построить к 2050 году в Поднебесной «богатое и мощное социалистическое общество», руководство КНР делает ставку на глобальную «модернизацию» как основную движущую силу общественного прогресса и процветания. Отсюда и вторая составляющая проекта ОПОП – «один путь». Все 68 стран, охваченные «одним поясом», должны следовать по пути модернизации: наращивать и обновлять инфраструктурный фундамент своих экономик, в чем Китай готов им активно помогать инвестициями, технологиями, рабочей силой и опытом.

По мнению экспертов, основной причиной разработки ОПОП стало замедление темпов экономического роста Китая, в основе которого до сих пор лежал экспорт. Однако прежняя модель китайского проникновения на зарубежные рынки за счет массированных поставок ширпотреба и сырьевых инвестиций себя исчерпала. Ей на смену должна прийти новая – модель комплексного развития экономического потенциала регионов, поддержанная экспортом капитала из КНР.

Под «комплексным развитием» понимается все что угодно: строительство высокоскоростных железнодорожных магистралей, электростанций, солнечных ферм, автодорог, мостов, портов, трубопроводов и тому подобное. Скоординированная суверенная модернизация, по замыслу разработчиков ОПОП, должна расширить и разнообразить импортные потребности зарубежных партнеров, соразмерно адаптировать собственную промышленность, стимулировать внутренний спрос, повысить качество жизни и создать условия для переноса экологически вредных производств с территории Срединной земли в сопредельные и отдаленные страны.

Повсюду в регионах доселе разрозненные инфраструктурные китайские инвестиции в преддверии реализации инициативы ОПОП становятся взаимоувязанными и подчиненными единому плану. Зарубежные слияния и поглощения китайских компаний отныне должны проходить проверку на предмет их соответствия приоритетным направлениям ОПОП. Подавая свои кредитные заявки, китайские компании теперь, согласно новым требованиям, должны указывать в них, в каком коридоре ОПОП будет реализован предполагаемый зарубежный проект. Развитие морских и наземных транспортных и логистических мощностей призвано обеспечить свободное перемещение китайских товаров по направлениям, где им не будет угрожать флот американского конкурента.

А кровеносным наполнением экономик на пространстве от Шанхая до Лиссабона должен стать юань в качестве признанной валюты международных расчетов. Для координации инвестиционных потоков в Китае созданы Азиатский банк инфраструктурных инвестиций ($100 млрд.) и Фонд Шелкового пути ($40 млрд.).

К 2050 году, как ожидается, на огромном пространстве от Западной Азии до Европы возникнет интегрированный рынок, насчитывающий 4,5 млрд потребителей, использующих в трансграничной торговле национальные денежные единицы в привязке к корзине «юань-рубль-риял-йена-рупия».

 

Дракон на распутье

Пока преждевременно говорить об ОПОП как о готовой программе действий. Согласно официальному китайскому графику реализации проекта, он находится лишь в начале 2-й стадии. Первая – с 2013 по 2016 годы – была этапом «мобилизации». Вторая – с 2016 по 2021 годы – стадия «планирования». «Реализация» намечена на 2021 год и далее – вплоть до 2049 года. Поэтому циркулирующие сегодня в медиа пространстве различные карты с прочерченными маршрутами – это не более чем предварительные топографические наброски. Достоверно можно говорить лишь об основных артериях-направлениях развития ОПОП:

а) Евразийском сухопутном пути от Восточного Туркестана (Синьцзян-Уйгурского автономного района) до западных границ России через Хоргос – международный центр приграничного сотрудничества для беспошлинной торговли между Китаем и Казахстаном;

б) Экономическом коридоре Китай – Монголия – Россия;

в) Коридоре, соединяющем государства Центральной Азии с Западной Азией – Ираном и Турцией;

г) Китайско-пакистанском экономическом коридоре от Восточного Туркестана до порта Гвадар в Оманском заливе;

д) Китайско-индокитайском коридоре от Куньмина на юго-западе Китая до Сингапура;

е) Коридоре Бангладеш – Китай – Индия – Мьянма;

ж) «Морском Шелковом пути» от юго-восточного побережья Китая через Средиземное море до греческого Пирея и итальянской Венеции.

 

Доброе слово и револьвер

На первый взгляд, новая китайская коридорная система проложена в обход Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА) – основного поставщика нефти и нефтепродуктов в Китай. Но это не так. Именно в этом регионе на практике отрабатывается схема адаптации теоретической концепции ОПОП к жизненным реалиям целевых стран.

К 2020 году Китай будет на 67% зависеть от зарубежных нефти и газа, а поставки из арабских стран и Ирана на 70% обеспечивают его потребности в энергоносителях. Успех ОПОП в целом будет определяться гарантированным и безопасным снабжением метрополии из стран БВСА. Значительная часть Морского Шелкового пути будет пролегать через Красное море и египетский Суэцкий канал до Европы и через Ормузский пролив – до ОАЭ. Регион БВСА – один из самых крупных рынков в мире, численность населения в нем составляет свыше 300 млн человек. Объем торговли между Китаем и странами БВСА в 2016 году составил свыше $170 млрд, а к 2020 году он достигнет $600 млрд (для сравнения – товарооборот России с арабскими странами в 2016 году составлял около $15 млрд, с Китаем – около $70 млрд). Объем накопленных китайских инвестиций здесь на 2016 год достиг около $40 млрд.

В результате первого в истории визита китайского лидера Си Цзиньпина в январе 2016 года в Саудовскую Аравию, Египет и Иран между этими странами и Китаем были подписаны соглашения о стратегическом партнерстве и контракты на многие миллиарды долларов. Однако более важным стало то, что сегодня многие арабские страны начинают выстраивать свою экономическую стратегию с учетом приоритетов ОПОП. Соглашения с Китаем о финансировании инфраструктурных проектов и создании зон свободной торговли в Египте, ОАЭ, Иордании и Саудовской Аравии настолько значимы и масштабны, что от их реализации напрямую зависит экономическое будущее этих государств.

К этому следует добавить и ценовые преференции для арабских компаний во взаимоотношениях с китайскими партнерами при использовании юаня для коммерческих расчетов. Местные бизнесмены все активнее переходят на юань, будучи уверенными, что в ближайшие несколько лет китайская валюта станет одной из главных расчетных единиц в мировой торговле. ЦБ Китая в последние несколько лет создал целую сеть клиринговых банков по всему миру.

Примечательно, что на Ближнем Востоке опорным пунктом для расчетно-клиринговых операций с использованием юаня стали не Бахрейн или Дубай – традиционные финансовые центры региона, а Катар, являющийся основным поставщиком СПГ в Китай. Сделка с этим эмиратом позволяет предположить, что Китай заглядывает далеко вперед, совмещая свои финансовые интересы с заботой об обеспечении безопасности газовых поставок.

В октябре 2016 года МВФ включил китайский юань в корзину валют СДР. Немедленно после принятия этого решения египетское Управление Суэцкого канала начало принимать китайский юань наравне с долларом и евро при взимании транзитных сборов. По мнению египтян, использование юаня защитит доходы Суэцкого канала, страдающие от постоянных колебаний обменного курса доллара.

В Китае в свое время много средств в виде кредитов было вложено в местную экономику для финансирования инфраструктурных проектов. Города росли, как грибы. И огромные суммы вкладывались в промышленные производства. Принцип в основе такого подхода – «Построй – и они придут». Поскольку строй в КНР – рыночно-социалистический, управляемый КПК, многое из построенного оказалось заброшено. Есть даже города-призраки. Но в целом такая экономическая политика оказалась успешной – доказательств в избытке. За рубежом такой подход может не сработать, так как экосистема других стран не похожа на китайскую. И управляются они не столь авторитарно, как Китай.

Поэтому вряд ли проекты ОПОП могут быть реализованы столь же безболезненно в ближневосточных странах, с их хроническими этно-конфессиональными конфликтами, накопившимися социально-политическими проблемами, вопиющим социальным неравенством и коррупцией. По мнению многих аналитиков, в попытках переноса «китайской мечты» на чуждую почву Китаю не избежать скатывания к интервенционистской политике. Ливия, где в результате воцарившегося после западного вмешательства хаоса китайские компании потеряли $19 млрд и откуда в 2011 году были вынуждены эвакуировать 36 тысяч своих граждан, послужила хорошим уроком для китайцев.

Для защиты своих интересов на морских коммуникациях ОПОП Китай впервые за последние 600 лет создает зарубежную военно-морскую базу в маленьком арабском восточноафриканском государстве Джибути в районе Африканского рога. Это одна из беднейших стран мира, где проживает менее миллиона человек, однако в его территориальных водах пролегает Баб-эль-Мандебский пролив, соединяющий Индийский океан с Красным морем. Через него проходит основной маршрут транспортировки грузов из Европы в Азию. Форпост ВМФ КНР в Джибути располагается в узловом пункте на жизненно важной морской артерии Китая. В августе 2017 года состоялось официальное открытие китайской базы в Джибути, но еще в январе была достигнута договоренность о создании в этой крошечной стране крупнейшей зоны свободной торговли в Африке под китайским патронажем. А в ноябре китайская POLY-GCL Petroleum Group Holdings Ltd подписала меморандум об инвестициях объемом $4 млрд в проект по добыче природного газа в Джибути, чей ВВП составляет всего $1,76 млрд.

Возлагая на себя добровольную миссию творца и координатора нового миропорядка, Китай неизбежно будет вынужден как-то улаживать многочисленные проблемы в регионах, куда он приходит, и сталкиваться с ростом недовольства местного населения и правителей. Уже вкусившие прелести сотрудничества с Китаем иранцы считают Поднебесную «худшим деловым партнером, которого когда-либо имел Иран». «Китай монополизировал нашу торговлю, – заявляют они. – Мы субсидируем их же товары, которые вынуждены импортировать». Ну что ж, такова «участь лидера, открывающего двери», которую китайцам предстоит примерить на себя.