Китайцы активно инвестируют деньги в стратегические проекты Европы. Некоторые эксперты видят в этом большой риск: опасаются, что европейцы могут попасть под влияние Китая. О том, так ли это или нет, рассказывает экономист Дмитрий Прокофьев.

Призрак китайских денег бродит по Европе

Согласно данным международной исследовательской компании Rhodium Group, только за минувший год прямые китайские инвестиции в экономику Европейского союза выросли на три четверти, превысив €35 млрд. Считать ли эту сумму астрономической? В сравнении с объемом двусторонней торговли между ЕС и КНР это не запредельная величина. В 2016 году Китай и Евросоюз наторговали на $547 млрд. А вот по сравнению с прошлогодними прямыми европейскими инвестициями в Китай это очень много, поскольку эти инвестиции составили всего €7,7 млрд.

Ах, так Китай скупает Европу? Слухи о том, что Германия и Франция планируют серьезно ограничить приток капитала из Поднебесной, не лишены оснований? Не все так просто.

Действительно, отношение к китайским инвестициям в Европе двоякое. Каждый китайский доллар – это дополнительные рабочие места и экономический рост. Но, с другой стороны, в Европе понимают, что китайские деньги, инвестированные в европейский инжиниринг и высокие технологии, в будущем могут превратиться в конкурентные товары и сервисы.

Общий объем европейских инвестиций в китайские компании, накопленный за годы присутствия европейских компаний на китайском рынке, превышает €100 млрд, в то время как суммарные китайские инвестиции в Европе пока не достигают €70 млрд. Впрочем, эти показатели имеют шанс сравняться, ведь, по данным Reuters, за первые семь месяцев 2017 года объем зарубежных приобретений китайских компаний составил $33 млрд. Разумеется, не все эти деньги пошли в Европу, но тенденция существует. Китайский капитал начал активно искать свое место под солнцем за пределами Поднебесной. Будет ли это беспокоить европейцев?

В свое время китайцы смогли заработать много денег, создав условия, привлекательные для европейских инвесторов и владельцев технологий, теперь эти деньги начали уходить из Китая, возвращаясь в Европу. Капитал, он такой, всегда чувствует, где ему будет лучше. Не только в экономическом плане, но и в юридическом, и даже в психологическом плане.

Кстати, существует устойчивое мнение, что основная масса китайских прямых инвестиций направляется в США. На самом деле, за последние 10 лет китайские предприниматели направили в Америку не более 3% от объема своих зарубежных инвестиций.

Разные приоритеты

Структура инвестиций Китая в европейские и американские активы различна и хорошо показывает приоритеты всех сторон. В Европе Китай инвестирует в электроэнергию (и соответствующие технологии) и энергоносители. Другая сфера приложений китайских инвестиций в Европе – это автомобили, транспорт и высокие технологии. Основным получателем китайских инвестиций в прошлом году стала Германия – более €12,5 млрд. В 2016 году китайские компании совершили в Германии 68 сделок по поглощению – больше, чем в какой-либо другой стране Европы. На втором месте среди объектов интереса китайского бизнеса находится Великобритания – на ее долю пришлось около €8 млрд.

Британия вообще является одним из «проводников» китайских инвестиций в Евросоюз, и это касается не только денег как таковых. В своем время именно на территории Соединенного Королевства был создан специальный центр для исследования технологий китайского телекоммуникационного гиганта Huawei и установления соответствия продукции Huawei европейским стандартам безопасности. Теперь на долю Huawei приходится более 20% расходов в инфраструктуре мобильных сетей в европейских странах, в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

В США приоритеты у китайцев другие – это горнодобывающая промышленность, металлургия и, разумеется, телекоммуникации плюс индустрия развлечений.

Дело здесь не только в экономических факторах – Европа оказывается более привлекательной для Китая именно потому, что предоставляет большой выбор потенциальных партнеров для любого бизнеса. Если что-то пойдет не так в Германии, то китайский инвестор может переключиться на Францию или Бельгию. И даже если какая-то страна в Европе вдруг ограничит доступ китайцам на свой рынок, то можно «найти лазейку» через другую страну. Статьей 61 Договора о функционировании ЕС (TFEU) предусмотрен полный запрет ограничений движения капитала. «Свобода движения капитала» – один из столпов единого рынка Евросоюза.

Все сложно

В США все намного сложнее, особенно в том, что касается сферы высоких технологий. В целом федеральная политика американцев ориентирована на защиту глобального технологического преимущества Соединенных Штатов. Если эта политика требует жертв в виде нескольких недополученных китайских миллионов, значит, так тому и быть. Есть вещи поважнее сиюминутной прибыли, рассуждают в Белом доме и Капитолии. И с этой политикой вынуждены считаться все американские корпорации вне зависимости от того, в каком из штатов они ведут свою основную деятельность и держат штаб-квартиру.

Отток капитала из Китая: в чем проблема?В США существует Комитет по иностранным инвестициям (CFIUS). Он определяет, в какой степени сделки американских и зарубежных корпораций соответствуют антимонопольному законодательству США и законам, направленным на защиту интеллектуальной собственности. Почти четверть всех дел, рассматриваемых этим комитетом, приходится на сделки с китайскими компаниями. Хотя в денежном выражении инвестиционное сотрудничество с Китаем составляет ничтожную долю американского ВВП. Тот же Huawei, ставший с помощью Лондона одним из важнейших игроков европейского рынка телекоммуникаций, в США не смог занять более 3% аналогичного рынка – CFIUS очень осторожно подходил к одобрению бизнеса с китайской корпорацией.

Межведомственный Комитет по иностранным инвестициям контролируется Министерством финансов США. Он взаимодействует с компаниями, на покупку которых претендуют иностранцы. Задача комитета – минимизировать угрозы для безопасности страны. Иногда авторитета CFIUS достаточно, чтобы компания сама отказалась от сомнительной сделки, а иногда комитет обращается с соответствующей рекомендацией к президенту США. Закон дает Белому дому право заблокировать любую попытку иностранной компании получить контроль над бизнесом, имеющим отношение к Соединенным Штатам – даже в случаях, если речь идет о компании вне американской юрисдикции.

Поэтому американский CFIUS вмешивается и в транснациональные сделки слияния и поглощения с участием китайского бизнеса, например, в Германии. Так, в прошлом году, Комитет по иностранным инвестициям возразил против попытки китайской компании Fujian Grand Chip Investment Fund приобрести приборостроительную компанию Aixtron из ФРГ, несмотря на то, что оба участника сделки формально находились вне компетенции американского комитета. «Цена вопроса» составляла €670 млн. Тем не менее CFIUS , по сообщению германской стороны, рекомендовал обеим компаниям «полностью отказаться от идеи слияния».

Сам комитет своей позиции не комментировал, но эксперты полагают, что американцев обеспокоила возможность получения китайской стороной доступа к технологиям, аналогичным тем, которые используются корпорацией Northrop Grumman – производителем новейших противоракетных и антирадарных комплексов, находящихся на вооружении американской армии.

Компании не сразу прислушались к совету CFIUS, и тогда в дело пошла «тяжелая артиллерия». Сначала власти ФРГ отозвали свое решение об одобрении слияния, а в декабре 2016 года сделку Grand Chip Investment Fund и Aixtron своим приказом запретил президент Барак Обама – к большому огорчению китайской стороны.

Только частные деньги

Что ожидает китайские инвестиции в Европе в ближайшем будущем? Переговоры о заключении всеобъемлющего инвестиционного соглашения, охватывающего инвестиции между Китаем и ЕС, идут с 2013 года, обе стороны согласны с объемом соглашения, но не с его фактическими условиями. Соглашение должно обеспечить улучшение доступа на рынки для европейских и китайских инвесторов. Кроме того, в нем рассматриваются ключевые проблемы регуляторной среды, в том числе защита инвесторов и их инвестиций. Но результата пока нет, тем более, что после Brexit’а китайская сторона лишилась одного из своих главных лоббистов в Европе.

Понятно, почему Британия поддерживала китайские инвестиции в ЕС – это, в первую очередь, бизнес Лондона как глобального финансового центра. Связи китайских и британских финансовых структур измеряются столетиями. Понятно, почему главные китайские деньги попадали в Германию – это промышленный и технологический лидер Евросоюза.

Кстати, на третьем месте среди европейских адресатов китайских инвестиций стоит наш близкий сосед – Финляндия, которая в прошлом году привлекла €6,7 млрд – вот, что значит высокое качество институтов, низкий уровень коррупции и хорошие условия для бизнеса.

На самом деле, «конфликт» вокруг китайских инвестиций в Европе – это конфликт вокруг эффективности частных и государственных инвестиций. Европейцы приветствуют китайский частный бизнес, но настороженно относятся к проектам китайских государственных компаний. И дело здесь не только в экспорте военных технологий. Более важен вопрос макроэкономической политики. Дело в том, что «излишние» государственные деньги, направленные на реализацию целей, далеких от экономической целесообразности, посылают рынку искаженные сигналы, оттягивают ресурсы, которые могли бы использоваться с большей пользой. При этом именно Германия прошлой осенью объявила о намерении создать в ЕС правила, позволяющие расследовать и при необходимости блокировать поглощения компаниями, которые контролируются «иностранным государством» – не только китайским, кстати. Эту инициативу поддержали Франция и Италия.

Это к слову, начинают понимать и в Китае. Несмотря на весь пропагандистский треск вокруг проекта «Нового Шелкового пути XXI века», бизнес КНР начинает снижать финансовую активность в этом деле. Иностранные инвестиции Китая в страны, являющиеся частью проекта «Один пояс, один путь» в прошлом году снизились на 2%. Вроде немного? Да, но с начала 2017 года эти же инвестиции, по данным китайского министерства торговли, снизились в годовом выражении уже на 18%. Всего же китайские прямые инвестиции, сделанные в 53 странах, участвующих в проекте «Один пояс, один путь», в 2016 году составили $14,5 млрд – это меньше, чем аналогичные китайские инвестиции в Финляндию и Великобританию.

Так что в Европе китайской стороне придется играть по европейским правилам, несмотря ни на какие деньги. А эти правила будут направлены на ограничение китайского государственного бизнеса и свободу частного – того, что составляет основу европейской экономической мощи.

Автор – экономист Дмитрий Прокофьев

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Экономика