Российский фондовый рынок болезненно отреагировал на новые санкции, курс рубля отозвался падением, но так ли страшен Трамп, как его малюет телевизор? Экономист Дмитрий Прокофьев объясняет, почему новые санкции на самом деле не огорчают российских начальников.

Неприятность на миллиард

Падение фондового рынка – вещь, конечно же, неприятная, но не катастрофичная. Правда, совокупное состояние 27 богатейших россиян в понедельники снизилось на $16 млрд, сообщает Bloomberg. Так российский бизнес отреагировал на новые санкции, отмечает агентство. Месяц назад тот же Bloomberg посчитал, что с 2012 года состояние только десяти главных российских «Форбс’ов» увеличилось на $29,5 млрд. Просто пришло время немного заплатить за близость к власти и государственную поддержку своего бизнеса.

«Санкционный удар» внешне оказался очень чувствительным: проблемы крупнейшего российского производителя алюминия могут, как по цепочке, отозваться проблемами по всем другим отраслям экономики, рассуждают эксперты. Безработица, падение доходов, социальная напряженность – все это не может не беспокоить людей, принимающих главные политические решения, говорят аналитики.

К сожалению, проблема таких комментаторов заключается в том, что они не имеют никакого отношения к решениям, принимаемым в высоких кабинетах, и не могут уверенно сказать, о чем там думают на самом деле. Но экономисты в своих рассуждениях не могут опираться ни на какие слова. Ученых интересуют только действия, выраженные в цифрах финансовой отчетности и статистики. А цифры пока не дают оснований сомневаться в том, что высшее руководство беспокоится по поводу санкций гораздо меньше, чем мы можем предположить.

Не-собственники и не-налоги

Во-первых, «акционерная стоимость» каких-то «частных компаний» совершенно не волнует высшее политическое руководство. Во всяком случае, последние 15 лет экономисты не видели никаких действий этого самого руководства, направленных на «повышение капитализации». Рост производства – да, интересовал, освоение бюджетных средств – да, строительство разнообразных трубопроводов и стадионов – да. А вот «рыночная капитализация» – нет, неинтересно. Разве что в том смысле, что падение стоимости акций какой-нибудь олигархической компании служило поводом для покупки ее активов другим олигархом, более близким к власти в данный момент.

Российские олигархи – не совсем собственники. Наша власть не раз доказывала своим олигархам, что в любой момент они могут превратиться в «организаторов преступных группировок» со всеми вытекающими последствиями. Поэтому российские «Форбс’ы», при всем к ним уважении, это, скорее, управляющие активами. Да, эти активы очень большие, и живут эти люди хорошо, но это не «собственность» в том смысле, как ее понимают в США.

Во-вторых, в отличие от американской модели государственного устройства, – когда позиции власти зависят от экономических позиций бизнеса, а возможности бюджета определяются налогами, собранными с того же бизнеса и с граждан, – российское государство от успехов и провалов бизнеса (хоть трижды олигархического) зависит очень мало. Это доказывается структурой государственного бюджета. Даже доходы граждан, на самом деле, интересуют власти лишь постольку-поскольку, потому что доля налога на их заработок в доходах бюджета не превышает 9%. Половина из этой суммы – подоходный налог, собираемый «обратно» с самих чиновников, с «бюджетников» и с работников госкомпаний. При этом прямо «из бюджета» получают зарплату почти 30% трудовых ресурсов, а еще 10% трудящихся работают «на государство» или на его подрядчиков.

Доля налога на прибыль компаний в структуре бюджета не превышает 10%. Половину этого налога оплачивают государственные же компании, четверть – нефтяные компании («негосударственные»). Налог на прибыль всего остального «частного бизнеса» – 2,5%, кому там «наверху» интересны его достижения и неудачи? Остальные налоги – правильно, это налог на добычу полезных ископаемых, экспортные и импортные пошлины, а также НДС на импорт. При чем здесь «капитализация», «акционерная стоимость» и прочие подозрительные слова?

Почему алюминий?

Действительно, в результате санкций российский алюминиевый гигант может потерять несколько миллиардов долларов на американском рынке. Но Россия ежегодно накапливает несколько десятков миллиардов долларов резервов. В масштабах страны, каких их себе представляют в самых высоких кабинетах, даже полное разорение очень большой частной компании – это не катастрофа. Прогорел один олигарх, назначим другого. У чиновных генералов уже подросли дети – вот и дадим какому-нибудь тридцатилетнему эффективному менеджеру порулить заводами. Кстати, может быть, он и справится. Дефолт компании вовсе не означает, что стены металлургического комбината упадут, а реки потекут вспять. Именно поэтому правительство довольно спокойно обещает помощь «санкционным компаниям». За счет бюджета, конечно же. Но бюджет, как мы помним, это производная от цен на нефть, а нет от успехов экономики.

Кстати, почему для санкционной атаки были выбраны именно алюминиевые компании? Объяснение, которое подтверждается не словами, а цифрами – это желание администрации Дональда Трампа оживить собственное американское производство алюминия (о чем Трамп честно предупреждал). В последние годы оно сократилось в пять раз и сейчас составляет менее 1 миллиона тонн. При этом США потребляют одну седьмую мирового производства алюминия. Совсем недавно Трамп уже ввел 10%-ю пошлину на ввоз алюминия, и санкции против российских олигархов укладываются в эту логику.

Обратите внимание, администрация США в своей санкционной политике ведет себя на самом деле очень осторожно – так, чтобы не навредить собственному бизнесу, от позиции которого Белый дом действительно зависит. Вопреки уверениям местных пропагандистов, США и Россия в торговле почти не взаимодействуют, ничего особенного друг у друга не покупают. Исключение – титан и никель, поставки которого важны для американского авиапрома. Ну, так никто против них и не выступает. Россия, кстати, тоже не будет ограничивать поставки этих металлов в Америку, потому что другого покупателя просто нет. Никто, кстати, не собирается вводить санкций в отношении американской техники – ни со стороны США, потому что это повредит американскому бизнесу, ни с российской стороны, потому что американской технике нет альтернативы. Не будут российский чинуша и его дети пользоваться никакими другими смартфонами кроме айфона последней модели.

Единственный вариант, при котором санкции могут поколебать устои российской государственности, – это конфликт, но конфликт не между олигархами и властью, а между высшими чиновниками – покровителями и подельниками олигархов, в борьбе за бюджетные средства. Но это уже другая история.

Фото: pixabay.com

Экономика