Александра Черноусова – модельер-конструктор обуви и убежденная феминистка. «Туфель на шпильках для меня не существует. Они только калечат», – заявляет она. У моделей, которые проектирует Александра, – противоположная задача: спасать от увечий. Компания «ПТК Модерам», в которой работает Черноусова, производит рабочую обувь. Модельер рассказала ПРОВЭД о настоящем и будущем российской обувной промышленности.

Обувь покровительственной окраски

Принято считать, что обувная промышленность в России умерла в 90-е, но это не совсем так. По данным Минтпромторга, в России работают более двадцати крупных обувных компаний. С более мелкими компаниями их около 250-ти. Многие известные бренды, кажущиеся немецкими или итальянскими, на самом деле – отечественные. Такие марки, как Ralf Ringer, BurgerSchuhe, Tervolina, Francesco Donni, Thomas Munz, Corso Como, Camelot, выглядят как импортные и далеко не всегда уступают им по качеству.

– Если рядом стоят две пары ботинок, на одной из которых написано «Thomas Munz», а на другой – «Скороход», не возникает вопроса, которая из них больше понравится покупателю. Одни и те же модели купят у Ecco, импортной компании, и не купят у российской. В 90-е и раньше реноме российского производителя невероятно упало. Чтобы его восстановить, сломить такое отношение к отечественной обуви, нужно очень сильно вкладываться в маркетинг. В России тяжело производить обувь и вообще заниматься легкой промышленностью, но люди все равно это делают, несмотря ни на что, – отмечает модельер-конструктор.

Сапожники без сапог

У российских производителей обуви много проблем: конкуренция дешевого труда в Азии, недоступность современного оборудования и материалов, несовершенное законодательство и, разумеется, снижение потребительского спроса из-за кризиса. В 2015-м он упал до критического уровня – две пары обуви на человека в год (жители Западной Европы и США покупают 5-6 пар в год). В 2016 и 2017-м обувное производство в России выросло на 18% – сказался эффект импортозамещения, но все равно российские компании контролируют лишь около 10% обувного рынка.

– В основном обувь в Россию везут из Китая и стран вроде Бангладеш. Стоит она очень дешево. На ней зарабатывают перевозчик, продавец, владелец фабрики, потому что там рабочая сила ужасающе дешевая, а условия труда – рабские. В Китае у рабочих часто единственный выходной в месяц – день зарплаты. Они работают не по восемь, а, минимум, по 12 часов. В России идея этичного потребления непопулярна. В лучшем случае человек покупает кеды из ткани, чтобы не убивать животных. Но при этом он не думает, что может убивать людей. Обувь, даже из ткани, не может стоить 300 рублей. Это надо понимать, – говорит Черноусова.

obuv 6

Сегодня доля импортных материалов в производстве российской обуви – порядка 40%. Это делает отечественные обувные фабрики заложниками перепадов валютного курса и создает преимущества иностранным производителям.

– Мы сознательно уходим от использования импортных материалов, хоть это и тяжело. Например, мы освоили технологию вязаных заготовок из высокотехнологичных нитей, как это делает Nike или Adidas. Эти заготовки весь мир покупает в Китае, а мы делаем сами. Иностранные производители применяют дорогие материалы, но чтобы их использовать, ты должен постоянно платить правообладателю, – говорит Александра Черноусова.

– Мы не можем рассчитывать на иностранных поставщиков, пока наша валюта «гуляет» куда хочет. Цены на китайскую продукцию тоже завязаны на доллары. Три года назад была одна цена, а сегодня – совершенно другая. Если бы мы делали ставку на импортные материалы, это был бы крах, – добавляет собеседница.

obuv 5

Инновационные башмаки

– Когда говорят о российской обуви, на ум сразу приходят кирзовые сапоги. Это потому что у нас очень много вкладывают в «военку» (военную продукцию – прим. ред.). Но общая тенденция состоит в замене кожи синтетическими материалами, прежде всего, микрофиброй. Материалы животного происхождения дороги, не очень удобны и не этичны. В России этого пока не чувствуется, но в мире есть запрос на гуманное обращение с животными. Кожаная обувь имеет смысл, когда нужны ее особые свойства, например, при работе с открытым огнем. Но в большинстве случаев они не нужны. Натуральные материалы гниют, их нельзя стирать, и они слишком долговечны. Представьте, нитки истлели, подошва стерлась, а кожа свой ресурс еще не выработала, но все равно идет на выброс, – говорит Черноусова.

Микрофибру как материал для верха обуви в России не производят, а импортируют из Европы и Китая. По своим свойствам она в чем-то уступает коже, а в чем-то ее превосходит.

– Например, для атомной промышленности мы используем только микрофибру. Спецобувь для атомщиков – белого цвета, чтобы можно было увидеть мельчайшие частички загрязнения. Для лесорубов мы используем другой интересный новый материал – антипропил. Если циркулярная пила попадает по такому ботинку, она глохнет, – отмечает специалист.

По мнению модельера-конструктора, представление о рабочей обуви как громоздкой и некрасивой устарело.

– Еще одна тенденция – это появление стандартов красоты. Еще недавно единственным требованием к спецобуви была прочность, чтобы она не разваливалась, соответствовала ГОСТу, а сегодня многие заказчики выбирают для своих сотрудников красивую обувь.

А вот простому обывателю выбрать красивую и прочную обувь непросто.

– По виду отличить качественную обувь от некачественной все сложнее. «Искусство» заделки дефектов сейчас невероятно развито. Даже неправильно приклеенную подошву, которая отвалится через полчаса, можно «заделать» так, что в магазине ты ее не оторвешь. Все будет казаться идеальным. Единственное, что остается – ориентироваться на производителя, – говорит модельер.

Экономика