Общество

Поручение Путина о ликвидации полигона «Красный бор» не выполнили

Поручение Владимира Путина, касающееся ликвидации полигона «Красный бор» в Ленобласти, не выполнено, следует из переписки Контрольного управления Президента и Минприроды, которая просочилась в сеть в конце прошлой недели. Природоохранному ведомству было поручено проработать предложения политика и предпринимателя Олега Митволя, обещавшего перезахоронить опасные отходы на принадлежащем ему АО «Полигон» в Томской области. Среди обнародованных документов – записка начальника Управления президента по обеспечению деятельности Госсовета РФ Михаила Брюханова, критикующая позицию министра природы Сергея Донского за игнорирование инициативы Митволя. В чем суть ведомственного конфликта и когда Северо-Запад избавится от токсичного могильника возрастом в полвека, мы спросили Викторию Маркову, председателя Межрегиональной инициативной группы по экологической безопасности Санкт-Петербурга и Ленинградской области.

 


«Красному бору» нужен зеленый разбор

– Что касается предложения Митволя, то в этом вопросе я, скорее, на стороне министра. Он был на полигоне в прошлом году (в отличие от Митволя), неплохо знает объект и понимает, что все отходы вывезти невозможно. В «Красном бору» пять открытых котлованов с жидкими отходами и еще семьдесят закрытых. Самый глубокий из открытых котлованов уходит в землю на 24 метра, высоту семиэтажного дома.

Полигон больше не принимает отходов. Он остановлен два года назад по решению суда. Теперь надо рекультивировать земли, то есть вернуть им хозяйственное назначение. Конечно, строить жилье там уже нельзя, но можно создать промзону. Для этого надо обезвредить 2 миллиона тонн накопленных отходов. И они – очень разные.

Есть зарытые (точно неизвестно где) около тысячи контейнеров с отходами первого класса опасности – их можно вывезти, а есть отходы, имеющие положительную рентабельность переработки, например, шины и подкрышки. Есть жидкосодержащие отходы в котлованах. Компания Fortum предлагает вывозить их в Финляндию и сжигать, но это не единственный и не лучший способ. Такие отходы представляют собой химический коктейль. Даже при европейском варианте сжигания с семиступенчатой очисткой они все равно бы сильно «полетели».

 

Котлован Пандоры

Проблема не в отсутствии технологий. Они есть. Сколько мы ни общаемся со специалистами, все они говорят: дайте нам геологию места и состав отходов, тогда мы дадим рекомендации. Но в 2010-м выяснилось, что вся документация о том, что накоплено на полигоне, утеряна. Мы не верим, что это произошло само собой. 60% территории «Красного бора» (30 из 73 гектаров) занимают семьдесят закрытых котлованов, где вообще неизвестно, что находится. Это – самое сложное и опасное.

Для того чтобы принять решение, что вывезти, что переработать на месте, а что, может быть, законсервировать, нужно сделать инвентаризацию накопленных отходов, определить их объем и химический состав. Этого никто не делает. Каждый пытается лоббировать свой полигон или свое оборудование, но не решать вопрос системно.

Митволь предлагает вывезти отходы на полигон, который ему подконтролен. Он находится далеко на Севере, хотя есть места намного ближе. Отходы пришлось бы везти через всю страну – естественно, не бесплатно, а за огромные деньги, – чтобы захоронить на новом месте.

Если бы все делалось по уму, то технология подбиралась бы под отходы, а не наоборот. По законодательству сначала делается инвентаризация накопленных отходов, затем определяется объем накопленного ущерба, потом создается проект рекультивации, который проходит экспертизу и вводится в федеральную программу, чтобы получить федеральные деньги.

 

Токсичные расходы

Митволь предлагает то, что имеет, – к нему претензий нет. Но за «Красный бор» отвечает не он. Земля, на которой находится полигон, федеральная, но все остальное подведомственно правительству Санкт-Петербурга. Комитет по природопользованию назначает директора полигона и расходует деньги из городской казны. Соответственно, именно Петербург отвечает за этот объект и его рекультивацию. Но если они что-то делают, то лишь из-под палки, когда мы очень сильно давим.

Можно сколько угодно домысливать, почему они так поступают. Полигон – дотационный объект. 95% денег, которые он получает, это субсидии, расходование которых сложно проконтролировать. Дотации оформляются как обслуживание гидротехнических сооружений, то есть валов, которые стали насыпать по мере переполнения котлованов. Возможно, есть заинтересованность в таком дотационном объекте, но они (правительство Санкт-Петербурга – прим. ред.) получают столько негатива со стороны общественности и СМИ, что я бы на их месте задумалась.

Три года назад, когда комитет по природопользованию поручили Игорю Албину, был организован штаб, в который вошли и общественные организации, и Росприроднадзор с Природоохранной прокуратурой. Мы разрабатывали техническое задание на рекультивацию. Албин – человек активный и достаточно открытый. Но, к сожалению, у него быстро забрали этот комитет, а штаб распустили. Если бы этого не произошло, я уверена, у нас бы уже не было жидких отходов на полигоне.

 

Вся надежда на президента… финского

У правительства Санкт-Петербурга заключено соглашение с крупной финской компанией НЕФКО, которая занимается экологией Балтийского моря. НЕФКО заключила договоры с подрядчиками, которые собирают пробы жидкой массы из котлованов. Другая финская компания делает анализ работы действующих очистных сооружений и вырабатывает рекомендации для проектируемых. Мы познакомили их с проектировщиками, поскольку Комитет по природопользованию, как ни странно, не проявил в этом заинтересованности. Еще одна компания оценивает воздействие полигона на окружающую среду. К апрелю финны закончат работу, и дальше мы увидим, останутся все эти рекомендации на бумаге или нет.

Еще с 90-х полигон считается 23-й горячей точкой Helcom – Хельсинкской комиссии, в которую входят несколько государств, граничащих с Балтийским морем. Россия давно взяла на себя обязательство ликвидировать «Красный бор», а Helcom следит за тем, чтобы эти обязательства выполнялись. Но Хельсинская комиссия может влиять на ситуацию только политически. Саули Ниинистё (президент Финляндии – прим. ред.) – первый глава государства, который активно за это взялся. Когда Ниинистё приезжал в Москву, первое, что он сказал прессе, выйдя от Путина, было о полигоне «Красный бор». Он постоянно возвращается к этой теме в разговорах с Владимиром Владимировичем. Так что Путин в курсе. Я не представляю, что еще нужно Полтавченко, чтобы начать решать проблему.

Понравился материал? Поддержи ПРОВЭД!

 
Партнеры:
Загрузка...
Похожие материалы