Тайна первого «внешторга». Зачем большевикам понадобилась монополия внешней торговли?

В этом году мы отмечаем 100-летие Октябрьской революции. Это хороший повод вспомнить о том, какой у нас была внешняя торговля сто лет назад.

 

---

Изначально политическая программа большевиков не содержала никаких требований по монополизации внешней торговли, как и ограничений по взаимоотношению с зарубежными странами. Большевики обещали крестьянам землю, а зерно было ключевым экспортным товаром России в то время. И доходы от продажи зерна на экспорт играли исключительно важную роль в доходах российского сельского хозяйства. Что же заставило правительство Ленина объявить внешнеторговую монополию, причем сделать это почти через полгода после Октябрьского переворота?

 

Важнейшее условие

В официальной истории российской (и советской) внешней торговли всегда присутствовала странная лакуна – историки упорно обходили молчанием внешнеэкономическую деятельность Советского правительства в первые месяцы после взятия власти и до начала полномасштабной Гражданской войны, полыхнувшей летом 1918 года. Это как минимум странно – огромная страна с протяженными границами не могла не вести такой деятельности. Известно, что большевики первым делом отменили частную собственность на землю, взяли под контроль банки, но почему они так долго ждали с введением монополии на внешнюю торговлю?

Для того, чтобы разобраться в истории монополизации советской внешней торговли, надо вспомнить ее «предысторию», которая сама по себе является чрезвычайно занимательной. Правительство большевиков заявило о своем желании строить «новый мир», однако даже декреты за подписью Председателя Совета Народных комиссаров не могли отменить реалий экономического развития. А реалии эти были малоутешительными.

Как писал товарища Сталин в своей программной статье «Партия до и после взятия власти», опубликованной летом 1921 года, «взятие власти пролетариатом в России произошло при своеобразных условиях, внешних и внутренних».

И важнейшим из этих «внешних и внутренних условий» будущий вождь народов называл следующее: «Россия в хозяйственном отношении страна отсталая, ей очень трудно своими собственными силами поставить транспорт, развить индустрию и электрифицировать городскую и сельскую промышленность без обмена имеющегося у нее сырья на машины и оборудование западных стран».

 

Главный партнер и главный враг

Мысль верная, но ситуация в которой оказались новые правители России сто лет назад, осложнялась следующим обстоятельством. Главным торговым партнером России, основным покупателем российского сырья и поставщиком товаров и промышленного оборудования была Германия. Да-да, та самая Германия, которая стала основным противником России в мировой войне.

Бизнес между обеими империями регулировался в рамках русско-германского торгового договора, заключенного еще в 1894 году. В течение двух лет накануне Первой мировой войны доля русского экспорта в Германию составляла 46%, Германия обеспечивала 45% российского импорта.

С политической союзницей (и основным кредитором России) – Францией – торговые связи были менее масштабными. Например, Франция вывозила из России в три с половиной раза меньше хлеба, чем Германия.

Ситуация с экспортом живого скота была еще более наглядной. В 1913 году Россия вывезла во Францию на 45 тысяч рублей живого скота, а экспорт в Германию составил 26,5 миллиона рублей.

И Франция, и Германия продавали России автомобили – на роскошных французских лимузинах «Делоне-Бельвиль» ездил сам император Николай Второй. Вот только денег за свои авто немцы получали в 18 раз больше, чем французы.

Ситуация с поставками холодного оружия была еще более впечатляющей. Этого оружия немцы экспортировали в Россию в 40 раз больше, чем русские союзники – британцы.

У русско-немецких внешнеторговых операций была и другая впечатляющая особенность. Главные выгоды от торговли Германии и России получали вовсе не российские, а германские предприниматели. При этом добились они этого без всяких особенных ухищрений. Германские банкиры попросту вошли в состав акционеров всех российских экспортно-импортных контор, сделав русским купцам предложения, от которых те не смогли отказаться.

При такой структуре внешней торговли ввязываться в войну с Германией и Австро-Венгрией, странами, от сотрудничества с которыми устойчивость российской экономики зависела критически, казалось полным безумием. Однако у русского императора и его Генерального штаба, сделавших ставку на войну, были свои аргументы.

 

Хитрый план «импортозамещения»

Дело было в том, что благодаря многолетнему положительному сальдо во внешней торговле, государственной монополии на главный потребительский товар – водку – и умелому управлению государственным бюджетом и денежным обращением золотой запас Российской империи в 1913 году достиг астрономической цифры в 1,51 миллиарда золотых рублей, что в пересчете на германские марки 3,27 миллиарда марок – почти в три раза больше, чем у самой Германии. Ну а британское правительство, ничем не владевшее, а только собиравшее налоги с богатых подданных, располагало золотом всего на 700 миллионов марок.

С таким запасом золота можно было «перетерпеть» любые тяготы и лишения военного времени, тем более что никакими социальными обязательствами перед населением царское правительство себя не обременяло. В случае войны с Германией поставки необходимых механизмов, машин и оружия можно будет заместить поставками из союзных Англии и Франции, рассуждали военные советники императора Николая.

На бумаге план замещения германского импорта казался хорошим. По этому плану английские и французские суда должны были привезти все необходимое через порты Черного моря, а также по Балтике – через Швецию и порты Финляндии, принадлежавшие России. Кроме того, на Севере у России был порт Архангельск.

 

Неожиданное фиаско

Но что-то пошло не так. Уже в августе 1914 года немцы перекрыли «балтийский» путь, а в октябре черноморские проливы закрыли турки. Что же касается Архангельска, то быстро выяснилось, что вся инфраструктура в том порту была предназначена для экспорта российского леса, но никак не для приемки и последующей транспортировки военных грузов. Вся западная граница России по очевидным причинам оказалась исключена из торгового оборота. И единственным путем для военных и промышленных грузов оказалась железнодорожная линия из порта Владивосток, через Маньчжурию и Сибирь.

Надо сказать, что и союзники, и русские специалисты по снабжению предприняли колоссальные усилия по исправлению ситуации. За три военных года транзит грузов через порт Архангельск увеличился в пять раз. Но никакие усилия по увеличению импорта не способны были компенсировать крах российского экспорта, который сократился более чем втрое. Поэтому к октябрю 1917 года внешняя торговля России пришла в состоянии близком к коллапсу.

При этом никуда не делись нужды воюющей армии. Только продовольственное снабжение фронта осенью 1917 года требовало 3000 вагонов с продуктами ежедневно, не считая всего остального. Военные расходы к октябрю 1917 года достигли 50 миллиардов рублей. Некогда «твердый» российский рубль за время войны обесценился втрое.

 

Горе побежденным

Октябрьский переворот окончательно парализовал внешнюю торговлю через северные порты. «Декрет о мире», провозглашенный правительством Ленина, поставил союзников России в двусмысленное положение. Если прежнее Временное правительство твердо обещало продолжать войну, а значит, имело смысл продолжать военные поставки, то новое правительство заявило о желании искать мира. В этой ситуации логично выглядело прекращение поставок, что сразу же ухудшило положение и российской промышленности, и российской армии на германском фронте.

Надо было что-то делать, и самым очевидным путем для нового правительства стала попытка вернуть ситуацию в экономике к довоенному положению. Поэтому большевики начали искать пути к заключению мира с Германией, и этот мир был заключен 3 марта 1918 года в Брест-Литовске. И ключевым пунктом этого пакта стало возобновление действия русско-германского торгового договора – того самого, который был подписан в 1894 году.

Но прежде, чем восстанавливать торговый договор, России, признавшей своей поражение, следовало выплатить контрибуцию – 6 миллиардов марок (2,75 миллиарда рублей). В том числе 1,5 миллиарда золотом (245,5 тонны чистого золота) и кредитными обязательствами. И еще один миллиард – поставками товаров.

Кроме того, специальное приложение к договору гарантировало «особый экономический статус» Германии в Советской России. Имущество подданных германского и австрийского императоров «выводились» из-под действия большевистских декретов о национализации. Фактически немцам разрешалось заниматься в России частным бизнесом вопреки тогдашней общей политике огосударствления экономики.

 

Монополист

Обратите внимание на даты. Брестский договор был подписан 3 марта 1918 года. 15 марта он был ратифицирован Чрезвычайным Всероссийским Съездом Советов, а 26 марта был утвержден германским императором Вильгельмом Вторым.

А месяц спустя, 22 апреля 1918 года, председатель Совнаркома Владимир Ленин подписал декрет «О национализации внешней торговли», в первой статье которого говорилось следующее: «Торговые сделки по покупке и продаже всякого рода продуктов (добывающей, обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и прочего) с иностранными государствами и отдельными торговыми предприятиями за границей, производятся от лица Российской Республики специально на то уполномоченными органами. Помимо этих органов всякие торговые сделки с заграницей для ввоза и вывоза воспрещаются».

Обеспечение контроля над внешней торговлей было возложено на Народный комиссариат Торговли и Промышленности, который и должен было обеспечить взятие под контроль всего российского экспорта для скорейшей расплаты с Германией в рамках Брестского договора.

С марта и до ноября 1918 года деятельностью по монополизации российского «внешторга» руководил Мечислав Генрихович Бронский (Познер), давний и близкий сотрудник Ленина. Со своими обязанностями Бронский справлялся успешно, обеспечив и расчеты со вчерашними врагами, и поставки им необходимых продовольственных ресурсов, без которых германский командующий генерал Людендорф не смог бы начать наступление на Западном фронте летом 1918 года. Впрочем, это наступление закончилось поражением Германии.

Мечислав Бронский был смещен со своей должности после того, как в ноябре 1918 Германия капитулировала перед странами Антанты и США. И Россия тут же отказалась выполнять условия Брестского мира. А монополия на внешнюю торговлю еще 70 лет оставалась одним из главных экономических и политических инструментов Советского правительства.

 

Автор – экономист Дмитрий Прокофьев

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции