Различные экономические союзы возникали, функционировали и распадались на протяжении всей мировой истории. О том, почему одни экономические объединения между странами становятся успешными, а другие – нет, рассказывает экономист Дмитрий Прокофьев.

Древнегреческая катастрофа

Одним из примеров провала экономической и политической кооперации может послужить история так называемого Афинского морского союза, который был сформирован еще в пятом веке до нашей эры.

Причины формирования союза были самыми благими − обеспечение свободы морской торговли и защита от вторжения врагов в Эгейское море, которое было главной «логистической площадкой» для эллинских городов, разбросанных по его побережью. В 454 году до нашей эры союз объединял 208 «добровольных» и «вынужденных» членов. Поначалу все шло хорошо, но в какой-то момент организаторы союза столкнулись с тем, что в «экономической теории» называется «проблемой безбилетника».

От существования и деятельности союза, по идее, должны были выигрывать все его участники, однако очень быстро выяснилось, что различные полисы имеют по этому вопросу крайне противоречивые мнения. Бюджетом Афинского союза, составленным из взносов греческих полисов, распоряжались Афины: по поводу оптимизации этого бюджета и начались разногласия. Каждый город утверждал, что ему приходится платить больше, чем могли бы стоить преимущества от членства в союзе, и требовал от Афин отчета в расходовании собранных денег. Афины, в свою очередь, возражали, что сначала деньги надо собрать, а уже потом заниматься распределением.

В качестве доказательства эффективности своей деятельности афинские стратеги решили продемонстрировать всему Средиземноморью свою военную мощь, организовав экспедицию по захвату торговых городов на острове Сицилия. В сущности, это был пиратский набег, в успехе которого афиняне не сомневались, поскольку проводили такие операции многократно.

Однако в этот раз удача изменила морским разбойникам. Перед самым началом боевых действий греческие командиры перессорились, не сумев договориться о разделе будущей добычи. Этим и воспользовались их противники. Греческий десант был сброшен в море, а флот разгромлен. После такого фиаско вопрос о союзе был снят с повестки дня, а его бывшие члены развязали войну между собой, пытаясь вернуть остатки «союзного бюджета».

Рынок против политики

Эта история стала моделью, по которой можно изучать проблемы такого рода союзов: все они теоретически имели большой потенциал, однако терпели крах из-за кризиса доверия и отсутствия прозрачных механизмов согласования интересов. Так часто бывает в картельных сговорах: при соблюдении их правил все участники картеля выигрывают, но сравнительно немного, а вот при нарушении этих правил тот, кто рискнет первым, может получить очень значительную выгоду. С другой стороны, соблюдение правил картеля может привести его участников к серьезным убыткам.

Классический пример самого известного международного картеля – ОПЕК, Организация стран экспортеров нефти. Деятельность этой организации в России принято считать очень успешной, прямо-таки образцовой, однако такое мнение не вполне согласуется с экономической статистикой. Самую крупную неудачу, связанную с деятельностью ОПЕК, испытала в свое время Саудовская Аравия.

В середине 1980-х годов страны ОПЕК решили договориться о сокращении объемов добычи нефти на фоне прогрессирующего падения цен. Саудовская Аравия сократила добычу в три раза, опустив ее до рекордного минимума – с 10,3 миллиона до 3,6 миллиона баррелей в сутки. Саудиты держались до последнего, но падение цен остановить не смогли. В итоге к прежним уровням добычи нефтяники королевства вернулись только через двадцать лет. Долю на рынке Саудовская Аравия восстановить так и не смогла.

Сторонники картельных союзов могут возразить, что недавний опыт «заморозки» уровня нефтедобычи, который осуществили страны ОПЕК в договоренности с Россией, повлиял на уровень нефтяных цен, которые за последние полтора года выросли почти вдвое, потянув за собой и российскую экономику. На это стоит сказать, что перед «заморозкой» и Россия, и Саудовская Аравия вышли на исторически рекордные объемы добычи, дальнейшее увеличение которых потребовало бы, особенно для России, новых крупных инвестиций. В данном случае ограничителем рынка выступили не договора, а технологии и рынок, договор же просто позволил «красиво упаковать» существующее положение вещей.

Что же касается подъема цен на нефть, то можно сказать, что в гораздо большей степени на этот тренд повлиял мировой экономический рост. По прогнозу Международного валютного фонда, в 2017 году глобальный ВВП должен вырасти на 3,6%, ВВП США – на 2,2%, ЕС – на 2,3%, Китая – на 6,8%. Одновременно подешевел доллар: если год назад он торговался на уровне 1,04-1,05 по отношению к евро, то сейчас его курс составляет 1,18-1,19 по отношению к евро, что гораздо сильнее помогает ценам на сырье, чем любые договоренности ОПЕК.

Позитивный пример

Исследователи истории экономических союзов не раз отмечали, что одним из ключевых факторов, определяющих успешность такого рода организаций, является наличие большого общего рынка с удобной логистикой, в рамках которого возникают ниши для самых разных бизнесов, получающих возможность взаимодействовать между собой. Классический пример такого союза – Североамериканское соглашение о свободной торговле, или НАФТА. В нем участвуют всего три страны: США, Канада и Мексика.

Ключевая особенность НАФТА, которая резко отличает ее от европейского «общего рынка», это сфокусированность исключительно на экономике. Соглашение НАФТА никак не регулирует вопросы, относящиеся к социальной сфере вроде занятости, образования и культуры.

Критики НАФТА утверждают, что за четверть века ее деятельности не произошло существенного сокращения разрыва в заработной плате в Мексике, с одной стороны, и в США и Канаде, с другой стороны. Мексика по-прежнему остается некомфортной для жизни страной с чудовищными социальными диспропорциями. Но сторонники НАФТА указывают, что открытие американского рынка позволило создать в Мексике более 20 миллионов рабочих мест, в менее населенной Канаде число рабочих мест выросло более чем в полтора раза – с 12 до 20 миллионов.

В настоящее время доля Мексики составляет около 15% рынка США, при этом последние 7 лет мексиканские товары теснят на американском рынке продукцию китайских производителей. Рост происходит главным образом за счет экспорта электроники, телекоммуникационной, транспортной техники и даже автомобилей. Сейчас на Мексику приходится пятая часть совокупного американского импорта автомобилей и автомобильных запчастей, для США она является вторым по значению иностранным поставщиком после Канады.

Любопытно, что противником НАФТА является нынешний американский президент Дональд Трамп, настаивающий на том, что в нынешнем виде соглашение невыгодно США, оно якобы провоцирует отток американского капитала в Мексику. За время действия НАФТА Мексика получила минимум 100 миллиардов долларов прямых инвестиций только из США.

Но в пользу продолжения американского бизнеса в Мексике говорит средняя зарплата мексиканского рабочего: в зависимости от отрасли она сейчас в 3-8 раз ниже американской. При этом американские (и европейские) компании, действующие в Мексике, производят продукцию для всего мира. Поэтому участники этого соглашения ведут сейчас переговоры о его сохранении, а не об условиях распада.

Как показывает история, успешными и перспективными становятся те организации, деятельность которых отвечает не абстрактным представлениям вождей о «геополитике», а объективным интересам делового сообщества. Другим же обязательным условием успешности союза становится прозрачный и понятный механизм обсуждения разногласий между членами организации.

Автор – экономист Дмитрий Прокофьев

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Экономика