До 1 мая правительство посчитает малые и средние предприятия, работающие на экспорт, и предложит меры по их поддержке. Такое поручение министрам дал Владимир Путин. Сейчас статистики по экспорту малых и средних компаний в России не ведется. О том, почему малые предприниматели не спешат открывать мир для российских товаров, а те, кто все-таки пытается, отказываются от помощи государства, нам рассказал Виктор Солнцев, доцент кафедры корпоративного управления ВШКУ РАНХиГС, тренер и консультант в области управления инвестиционными проектами.

Инноваторы уходят вслед за инновациями

– Российский малый бизнес находится в состоянии шока. С высоких трибун обещают: «Не будем кошмарить», – и тут же – блокировки банковских счетов и рост налогов при неизменности экономических показателей. По оценкам прошлого года, до полумиллиона малых предприятий прекратили свое существование. В этих условиях выходить на международные рынки малому бизнесу довольно интересно.

Российские предприятия за рубежом никто не ждет, доверия к ним нет, если, конечно, они не сырьевые. Их продукция и услуги, как правило, не соответствуют требованиям европейского и даже китайского стандарта. Проектов, которые достойны мирового уровня, – единицы.

У большинства малых предприятий очень низкая рентабельность, они используют старые подходы. Чтобы сделать из этого пула отсталого, торгово-закупочного в среднем бизнеса высокотехнологичный и экспортно-ориентированный – нужна целая политика, направленная на поддержку каждого, кто предложит что-то с экспортным потенциалом.

Мне повезло – я работаю в технологическом предпринимательском поле. В России есть интересные инженерные разработки, промышленные установки. И ребята, которые поняли, что получение господдержки – пустая трата времени, быстрее выходят на прямых партнеров за рубежом. Но при этом им приходится менять юрисдикцию компании. Российская юрисдикция для технологических предпринимателей очень сильно ограничивает свободу в принятии важных решений.

Государство не противодействует экспорту технологий, но и совершенно ему не способствует. Мало того, даже инструменты господдержки – государственные инфраструктурные фонды – рекомендуют инноваторам регистрироваться за рубежом, в свободных экономических зонах за пределами страны, потому что там быстрее происходит капитализация, меньше рисков, более благоприятные условия развития.

У нас в России тоже есть особые экономические зоны, где действуют налоговые послабления. Но регионы больше думают о субсидиях, которые они получат из бюджета, чем об эффективности своей деятельности. Как только они повышают эффективность, им снижают бюджетную поддержку. Таким образом, регионам невыгодно развивать что-то, дающее существенный вклад в экономику.

Что делать, чтобы бизнес думал об экспорте, а не о побеге?

Основная необходимая для этого мера очевидна всем – борьба с коррупцией и жадностью. Госчиновник, рядом с которым проходит даже еще плохо оформленный, нематериальный актив – технология, видит ее перспективу и хочет войти в долю проекта. Он ставит условие: «Мимо меня вы не пройдете, а со мной что-то получите», – но свои обещания часто не сдерживает.

Следующее по значимости – это нормотворчество, законы. Когда Россию покидает какой-то товар, включается множество внутренних таможенных правил, которые завышают или занижают его стоимость. Здесь все на усмотрение таможенников. В целом законодательство в области предпринимательства настолько противоречиво, что предприниматель заведомо виноват, что бы он ни сделал. Каждую букву закона надо проверять на коррупционную емкость.

Господдержка должна стать реальностью не только для 1% малых компаний. Глава ФАС Игорь Артемьев сообщал, что малый бизнес действительно получает гранты, субсидии, выигрывает тендеры на госзаказы, но это лишь 1% малых предпринимателей. Они выигрывают такие суммы, которые большинству малых предприятий и не снились – от полумиллиарда рублей и больше. Когда потом смотрят, чье это предприятие, выясняется, что оно аффилировано с одним из выдающихся людей России. Распределение господдержки идет явно несправедливо.

И, наконец, остается собственно российский предприниматель, выживающий в условиях тотального лицемерия. Он обманывает сам себя и госстатистику, чтобы не платить налогов: предприниматели не верят в эффективность их использования. И в итоге получается, что среднее российское малое предприятие платит 1% или 0,5% от выручки, хотя меньше 6% оно не должно платить в принципе. Малые предприятия уходят от налогов, потому что у них рентабельность низкая, а платежеспособный спрос в стране – плохой. Экономика стагнирует, сжимается. Выход на внешние рынки мог бы помочь, и действительно есть предприятия, которые могут что-то продавать за рубеж. Но работать в России им некомфортно, потому что как только они показывают валютную выручку, у них возникают проблемы, связанные с рейдерским захватом.

Экономика