Кавказские овчарки, либеральные дворняжки и русский мишка. Хроники озверения.

Медийные баталии в стране начали принимать все более зоологический характер. Без всякой внешней причины руководство Чеченской республики обрушилось на «внесистемную оппозицию» с угрозами. Особенное впечатление производит кинологический пост председателя республиканского парламента Магомеда Даудова в Instagram. Текст, рождённый в потугах применения зачем-то эзопова языка, комментирует фото Рамзана Кадырова, на котором тот с трудом удерживает ощерившуюся кавказскую овчарку по кличке Тарзан. Процитируем шедевр, не вдаваясь в вопросы истинного авторства, подписал Даудов по кличке Лорд, пусть как бы он и будет.

«Тарзан страшно не любит собак иностранных мастей.. Особенно американских.. Стаффордов разных, Питтбулей темного окраса. Европейские породы тоже раздражают.. Настолько разгавкались некоторые "моськи", что "Эхо" слышно из самой Москвы! Есть у нас "серьезные" кобели, из-за которых у миролюбивого Тарзана сильно чешутся клыки. Это, к примеру, пекинес "Каляпа", защищающий права тех, кого подскажут Питтбули, такса "Веня" со звонкой брехливой глоткой и громким "Эхо", московский беспородный пёс "Пономарь" (себя заносчиво называет Львом), обитающий в мусорном ящике недалёко от Госдумы РФ, создающий дискомфорт своим зловонием в самом центре нашей столицы, "Яшка" - дворняжка.. В общем, наш друг этих кобелей не любит, главным образом от того, что они ему сильно напоминают блудливых сук. Он, в отличие от них, твёрдо убеждён в том, что кобель должен, все-таки оставаться кобелем, а не превращаться в суку, даже если ему кажется, что жизнь на дворе становится очень собачьей.. Оборзели, жалкие шавки, думают, что за ними стоят "надежные львы".. Тарзан в меру добрый, в меру терпеливый, умеет долго ждать.. Он знает главное правило этого жестокого мира: выпустишь волку кишки - шакалы глохнут, торопливо углубляясь в леса, вырвешь глотку питтбулю - дворняги, брык на спину, и давай хвостом асфальт мести, повизгивая от счастья при виде нового вожака....».

Очевидно, что текст претендует на некоторую юмористичность. Но в официальном заявлении Даудова на ту же тему - уже звериная серьезность и выражения вроде «вскормленные нами продажные деятели современной культуры», «горстка проходимцев без родины и флага» «вражеские штаб-квартиры пятой колонны» и т.д.

Очень многие СМИ побрезговали цитировать  такие крупные фрагменты текстов Даудова. Напрасно – сочинение это, по-своему, не только знаковое, но даже талантливо сделано. Этот текст как-то даже пленяет своей детской игривостью и животной прямолинейностью. Все в нем подчинено идее сладкого озверения. Даже кличка «Тарзан» напоминает о невольном одичании. Вот и в многочисленных комментариях к постам Кадырова и Даудова главу Чечни уважительно именуют Волком. В рамках русской культуры эпитет кажется странным, но чеченцам все понятно, волк – один из национальных символов республики. К слову сказать, поводов называть себя серым хищником у Кадырова прибавилось. С сегодняшнего дня он стал официальным членом мотоклуба «Ночные волки». Байкер-чиновник, который защищает Россию от «пятой колоннны» с криками «Аллах велик!» - это очень яркий, очень свежий образ. 

Но не в первый раз крупные хищные звери выступают как фигуры самоидентификации российских политиков. Вспомните слова Владимира Путина о российском мишке: «Если медведь посидит тихо, перестанет гонять поросят и подсвинков по тайге, станет питаться ягодками и корешками – оставят его и тайгу в покое? Нет, не оставят, мишку всегда будут гонять по тайге, чтобы поймать, вырвать зубы и когти. То есть лишить его сил ядерного сдерживания. А после этого посадить его на цепь и сделать из него чучело. И забрать его тайгу – мы же открыто слышим заявления о том, что несправедливо Россия владеет такими территориями». Про русского медведя Путин вспоминал не единожды и пообещал, что тот «тайгу не отдаст».

Сходства этих текстов  Даудова и Путина не просто в том, что они «про зверей». Сходство гораздо глубже, оно архетипично. В обоих случаях есть фигуры Альфа-самца, доминантного хищника: благородная овчарка (кажется, это оксюморон) Тарзан и российский мишка. Есть вредные внутренние животные: «свиньи и подсвинки» у Путина, которых медведь имеет право «гонять», и разнообразные «шавки» и «дворняжки» у Даудова, которые «завиляют хвостом», когда их покровителям «вырвут глотку». И есть некая внешняя угроза, под которой явно понимается Запад. У Даудова Барак Обама даже «изящно» зашифрован как «питбуль темного окраса».  

Итак, все стороны конфликта представлены авторами этих текстов в образах животных. Цель этого открытого озверения понятна – в мире четвероногих борьба идет уже не по сложным и глупым законам «демократии» и «прав человека». Тут просто кто сильней, тот и прав. А если ты Альфа-самец, то для тебя такое упрощение очень выгодно. Есть у звериной метафоры и еще одна цель.

Людей убивать гораздо тяжелей, чем животных, поэтому во все времена группу, которую собирались уничтожить для начала старались хотя бы символически «расчеловечить». Так в СССР появились «вредители», как если бы речь шла о насекомых. В арабском мире есть поговорка: «В мире три беды: крыса, саранча и курд». Фашисты систематически называли евреев тараканами. А у Даудова вот – брехливые шавки.  

Но у носителей этого зверообразного мышления есть тайная слабость. Они оправдывают желательное истребление неугодных тем, что их жертвы это «агенты Запада». Но подлинное, почвенное, первобытное зверство прямоленейно. Оно не пытается объяснять свою агрессию, не  имитирует «самооборону». Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать, и все.   

А наши Альфа-самцы оправдывают свои угрозы и, тем самым, нехотя признаются в тайном понимании собственной неправоты. Хищники этого бестиария смутно вспоминают, что где-то за пределами их мира собачьих боев есть что-то еще, что-то построенное по более сложным законам. Есть, вроде, какой-то большой внешний мир, где нельзя просто сожрать несогласного за то что он – несогласный. И от этих воспоминаний им почему-то делается не то что бы стыдно, вовсе нет, но как-то неуютно. И именно в этом невольном стыде, который проступает в их текстах, казалось бы, лишенных всякой стыдливости, и кроется залог неизбежного поражения всякого зверства перед человечностью. Осталось только до этого светлого дня дожить.