Последние полтора года для китайской экономики «ознаменовались» беспрецедентным оттоком капитала: инвесторы вывели из страны триллион долларов. Но вывод капитала – это следствие, а не причина экономических проблем. Как рыба, согласно пословице, ищет, где глубже, а человек – где лучше, так и деньги стремятся туда, где можно заработать больше или сохранить надежнее. Экономист Дмитрий Прокофьев рассказывает о том, почему Китай теряет деньги.

Странные туристы

Как вообще вы представляете себе «отток капитала из страны»? Злые банкиры под покровом ночи перебрасывают через пограничную черту мешки с долларами вместо того, чтобы профинансировать строительство какой-нибудь дороги к горнолыжному курорту? На самом деле вы тоже содействуете оттоку капитала, например, отправляясь за границу. С точки зрения статистики, каждый купленный вами в банке доллар или евро – это «отток» капитала из России. Тем более, если этот евро будет потрачен в финском супермаркете.

Именно поэтому китайским гражданам запрещено покупать (и, соответственно, тратить) более $50 000 в год. Но даже если этим правом воспользуется хотя бы пятая часть китайцев, то золотовалютные резервы страны «исчезнут». Вернее, они перейдут в руки тех, кто продаст китайцам свои товары и услуги.

Но китайцы в любом случае тратят за границей немало. Настолько, что аналитики Федеральной резервной системы США считают траты китайских туристов за рубежом аномально высокими. За последние три года средние китайские туристические расходы выросли вдвое – с $1300 до $2600. Такого не может быть, пожимают плечами экономисты, поскольку рост этих затрат совпал по времени со снижением курса национальной валюты и снижением темпов развития экономики. В такой ситуации люди обычно экономят, а китайцы отправились развлекаться за рубеж? Тут что-то не так, говорят в ФРС. Тем более, что увеличение трат значительно превысило рост числа самих китайских туристов, как подсчитали в США. Как отметили в ФРС, китайский турист в среднем тратит столько же, сколько датчанин, ходя подушевой ВВП Дании превышает подушевой ВВП Китая в 10 раз. Кстати, подушевой ВВП Китая уже несколько лет не растет, даже исходя из официальной статистики Поднебесной. Неоткуда там взяться большим деньгам на туризм и развлечения.

Что-то идет не по плану

Китайцы что-то мудрят с экономической статистикой, считают в США, экстремально высокие траты туристов – это просто маскировка оттока капиталов из страны, там должно быть все гораздо хуже.

Конечно, у китайских компаний есть множество способов вывода денег из страны, в обход запретов. Самые очевидные – это выдача кредитов в юанях, а получение выплат в долларах. Или экспорт товаров в США по одной цене, а отчет перед местными проверяющими – по другой, значительно ниже. Разница осядет в американском банке. Кроме того, китайцы – владельцы множества европейских и американских компаний, это позволяет им «перебрасывать» капиталы в рамках внутрикорпоративных расчетов.

Но что означает отток капитала, с точки зрения устойчивости национальной валюты? Правильно, это снижение ее курса – чем выше спрос на доллар в Китае, тем меньше стоит юань. Разумеется, Народному банку Китая это не нравится – ему приходится проводить активные интервенции для поддержания курса юаня. Например, в 2015 году валютные резервы Китая сократились на $500 млрд – это больше, чем все золотовалютные резервы России. (Кстати, в нашей стране проблему спроса населения на валюту решили проще – за счет падения доходов граждан; теперь у обедневших россиян не хватает рублей, чтобы поменять их на иностранные деньги, а по телевизору им рассказывают о злых европейцах и турецких вирусах). Правда, долларов у Китая много, но на всех китайцев, желающих перевести свои юани во что-то более весомое, их не хватит.

Не как по учебнику

Что можно было бы сделать в этой ситуации? Стандартный ответ, тоже из учебника экономики – девальвировать юань. Решение вроде бы очевидное и теоретически даже не очень катастрофичное для Китая. Это страна – экспортер, мировая промплощадка, конкурентным преимуществом которой была низкая цена на труд и способность недорого производить товары с высокой добавленной стоимостью. Для таких стран девальвация национальной валюты означает снижение себестоимости и повышение конкурентоспособности своих товаров на мировых рынках. Тем более, что всего пятнадцать лет назад китайская средняя зарплата была на двести долларов меньше, чем в России. Сейчас она больше, чем в России, примерно на те же двести долларов. А по сравнению с 1995 годом средняя китайская зарплата выросла вообще в 12 раз.

И это при том, что для экономической политики Пекина приоритетом было сдерживание роста стоимости труда, плюс одновременное перераспределение получаемых от экспорта доходов между отраслями и регионами страны. Да-да, те самые «диверсификация экономики» и «интенсивное региональное развитие», о котором так любят рассуждать в Москве.

Понятно, что до самого недавнего времени все экспортные производства Китая располагались в прибрежной полосе вдоль морского побережья – рядом с грузовыми терминалами и причалами для океанских контейнеровозов. Поэтому китайские власти исправно вложились «в инфраструктуру», построив тысячи километров железных и шоссейных дорог, создав энергетические комплексы и перестроив китайские города, организовав технические парки и протянув оптоволоконные кабели и трубопроводы. Год за годом Китай ставил рекорды по объемам инвестиций в строительство и инфраструктурные проекты, расходуя на них чуть ли не половину ВВП. Но ожидаемых результатов это все равно не принесло. Инфраструктура «работает» там, где она следует за интересами бизнеса, а не наоборот.

В ожидании адекватного ответа

Именно здесь и кроется ответ на вопрос – почему китайское руководство не готово пойти на значительную девальвацию юаня именно сейчас. Или хотя бы публиковать реальную статистику по динамике своего роста. Девальвация станет сигналом рынкам, что все эти триллионные государственные инвестиции оказались, скажем так, не слишком эффективны, и контролируемая властями экономическая система дала сбой.

Для китайского руководства невыносимо признать, что многолетняя государственная экономическая политика оказалась не вполне соответствующей экономическим реалиям.

Себестоимость китайского экспорта растет, а принимаемых государством мер для его стимулирования оказывается недостаточно. Расходы китайцев внутри страны, наоборот, растут недостаточно быстро – в стране фактически нет массовой пенсионной системы, все копят на старость, несут деньги в банки, а те направляют деньги вкладчиков на «государственные проекты», эффективность которых оказывается тоже сомнительной. Экономику не обманешь. Так уж лучше запастись долларами, рассуждают те, кто может себе это позволить. Пекин слишком долго манипулировал экономическими показателями, чтобы инвесторы могли ему верить сейчас. Отток капитала – это сигнал, и сейчас все следят за тем, как китайские власти на этот сигнал прореагируют.

Китай в любом случае остается огромным мировым экономическим игроком, его потенциал велик, но проблемы с оттоком капиталов из Китая – это проблемы не с экономикой, а с адекватностью реакции китайского руководства на новые вызовы.

Кстати, вывод капитала с развивающихся рынков – это общий тренд. В этом году, по данным Центрального банка, из России «ушло» вдвое больше денег, чем за аналогичный период прошлого года. Правда, по китайским меркам это совсем немного – три десятка миллиардов долларов. Свой рекорд по оттоку капитала Россия поставила в 2014 году, тогда из страны ушло полтораста миллиардов долларов. С тех пор в нашей стране отток капитала сократился – кто мог, деньги вывел, а остальным и выводить особенно нечего.

Автор – экономист Дмитрий Прокофьев

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Экономика