Многие комментаторы предпочитают обсуждать личность Ксении Собчак вместо того, чтобы ознакомиться с ее программой. Но на самом деле кандидат «против всех» действительно обращает внимание на самые болезненные проблемы экономики. Какие? Рассказывает экономист Дмитрий Прокофьев.

Сложный вопрос

«Государство должно не контролировать, а регулировать экономику. Не бюрократия, а частный капитал и компетентный менеджмент должны управлять предприятиями и корпорациями», – говорится в первом пункте экономической программы Ксении Собчак

Согласно данным исследований Института социальной политики НИУ ВШЭ и Института социологии РАН, в таком вопросе, как управление экономикойЮ россияне вряд ли согласятся с Ксенией Собчак. Двое из пяти респондентов считают, что даже вывоз мусора должен быть не частным, а государственным делом. В целом же недоверие к коммерческим структурам высказывает более половины опрошенных. В свою очередь доля тех, кто готов поддержать рыночную модель экономики, за последние пять лет сократилась с одной трети населения до одной четверти.

В принципе, сограждан, одобряющих государственное управление бизнесом, можно понять. Скорее всего, они так или иначе получают часть своих доходов от государства. Федеральная антимонопольная служба считает, что государство уже сейчас контролирует не менее 70% российской экономики. Причем в середине нулевых доля государственного участия в бизнесе составляла около 35% и с того времени только росла. При этом количество государственных и муниципальных унитарных предприятий – основных конкурентов малого и среднего бизнеса – увеличилось в три раза.

Надо сказать, что с такой оценкой согласны далеко не все эксперты – причиной расхождения во мнениях является отсутствие общепринятой методики расчета государственной доли в бизнесе. Как правильно считать? Учитывать компании со 100% государственным капиталом или добавить к ним и те, в которых государство имеет акционерный пакет, или те, во главе которых стоит государственный чиновник, или те, которые созданы исключительно для «обслуживания» бюджетных потоков и могут существовать лишь до тех пор, пока получают государственный заказ? Единого ответа нет, но в любом случае «доля государства» в экономике превышает 50%. Так что в этом смысле пожелания россиян сбываются. Но обеспечивает ли государство желаемый результат?

На самом деле

Можно было бы понять граждан, если бы государство было хорошим предпринимателем. Но, странным образом, наращивание государственного присутствия на рынке перекликается с трендом падения реальных доходов граждан. Ну, скажет экономист, в этом нет ничего удивительного. С чего вы взяли, что государственный монополист заинтересован в росте доходов работников? Единственный двигатель роста зарплат – это конкуренция между нанимателями за хороших сотрудников, а если этой конкуренции нет, то, как говорит реклама, «зачем платить больше». Тем более что россияне за последние 20 лет уже доказали свой потребительский патриотизм «наоборот»: как только у них начинают расти доходы, так сразу же начинается рост импорта и спрос на валюту, что чрезвычайно раздражает окологосударственного производителя.

Но, может быть, низкие зарплаты сотрудников дают отечественным предприятиям шанс на рост прибыли и инвестиций? Нет, статистика этого не подтверждает. Из отчетности десяти передовых российских компаний ВПК («Уралвагонзавод», Объединенная авиастроительная корпорация и другие, производящие военную технику), видно, что, начиная с 2011 года, их выручка растет. Однако вместо прибыли растут долги этих предприятий, которые финансируются из бюджета. За последние два года на погашение кредитов ВПК государство потратило 1 трлн рублей. Ах да, нам рассказывают, что Россия является одним из ведущих экспортеров вооружений. Правда, официальная статистика сообщает, что в денежном выражении этот экспорт почему-то сократился вдвое за последний год – с 14,5 млрд до с 6,5 млрд долларов. Если раньше экспорт оружия составлял 5% от экспорта сырья, то сейчас – около 3%.

За социальную справедливость

Но, быть может, такая неэффективность государственного бизнеса в оружейной сфере объясняется высокими зарплатами работников? Вряд ли. Иначе бы не подавали в суд работники «Уралвагонзавода», которым с октября 2017 в два раза увеличили нормы выработки, а расценки на их выполнение снизили на 45%. В результате средняя зарплата сварщиков снизилась вдвое – с 60 тысяч до 30 тысяч рублей.

Но вот что в государственных компаниях действительно находится на высшем уровне – это зарплата руководства. Согласно подсчетам, опубликованным «Коммерсантом» и произведенным на основе опубликованных ежеквартальных отчетов, средний годовой доход члена правления государственной корпорации превышает средний годовой заработок рядового сотрудника в 50-300 раз. При этом заработная плата, оклады и бонусы топ-менеджеров государственного бизнеса не привязаны к эффективности компании.

Так что экономическая теория и здравый смысл говорят в пользу позиции Ксении Собчак. Риск поражения в конкурентной борьбе и связанный с ним страх лишиться своего места, доходов и репутации – вот единственный «начальник», который способен напугать руководителя псевдогосударственного бизнеса и заставить его подумать о сокращении собственных доходов и позаботиться о сотрудниках. В этом смысле Ксения Собчак выступает за социальную справедливость гораздо более эффективно, чем ее оппоненты.

Два слова о собственности

«Частная собственность должна быть защищена законом. Пересмотр любого владения и национализация возможны только на возмездной основе на основании независимых рыночных оценок», – это другой важный вопрос экономической программы Ксении Собчак.

Почему это важно? Дело в том, что нынешняя ситуация с инвестициями в экономику – это производная от неурегулированных отношений с собственностью. Собственность в России – собственность ровно до тех пор, пока она не приглянется какому-то еще более сильному собственнику, обладающему силовым ресурсом. Потенциальные инвесторы должны быть убеждены в том, что их средства будут в безопасности и что, когда они начнут вкладываться в реальные экономические проекты, никто на эти проекты не посягнет. А для этого должен действовать беспристрастный суд. Страх утраты собственности – сильнейший демотиватор любого развития.

Кстати, высокая стоимость кредита, на которую постоянно жалуются предприниматели, – это и есть подтверждение высоких рисков ведения бизнеса. Там, где рисков нет, там и стоимость заемных средств низкая. Именно поэтому государственные банки сплошь и рядом выдают кредиты «на особых условиях» государственным компаниям и окологосударственным олигархам. То, что эти кредиты могут не вернуться, – не беда, бюджет заплатит. Например, ВЭБ официально объявил, что двадцать миллиардов долларов, выданных «в кредит» государственным бизнесменам, вернуть невозможно – так пусть правительство добавит банку еще триллион рублей. Но за льготные условия кредита для государственных компаний расплачиваются компании частные – в виде повышенных ставок по кредитам.

Миллиарды из копеек

«Большинство правил техники безопасности, пожарных инструкций и требований санэпиднадзоров и так далее должны быть упрощены вплоть до отмены…», – говорится в программе кандидата «против всех»

Что такое избыточное регулирование, можно пояснить на очень простом примере. Во многих частных медицинских клиниках в России вы можете увидеть около раковины в операционной два флакона с моющим средством. Один флакон всегда будет полным, а другой – полным или пустым – в зависимости от частоты использования. Почему будет полным первый флакон? Потому что в нем будет моющее средство, соответствующее министерскому стандарту и закупленное у единственного производителя. Его нужно будет показывать проверяющему. А во втором флаконе будет точно такое же средство, но не утвержденное чиновником и купленное несколько раз дешевле. Это мелочь, скажете вы. Кончено, мелочь. Но в масштабе страны такие мелочи складываются в миллионы и в миллиарды. Каждая дополнительная бумажка, которую надо оформлять предпринимателю, это дополнительная копейка, которую будет оплачивать – правильно – покупатель.

Обязательное условие

Примечательно, что в своей программе Ксения Собчак говорит об экономике сравнительно мало. Зато очень много – о судебной системе и контроле над властью. И это на самом деле важнее экономики. Потому что устойчивое развитие общества и рост благосостояния возможны только там, где есть действующие институты, защищающие собственность и права граждан.

В свое время основатель социальной психологии Гюстав Лебон обратил внимание на странную особенность развития Северной и Южной Америк. Южная Америка богаче ресурсами, чем Северная, однако уровень и качество жизни оказались в них совершенно несопоставимы. При том, что основные законы латиноамериканских стран не просто подражали Конституции США – они были прямо с нее списаны. Но, как говаривал в девятнадцатом веке бессменный мексиканский президент Бенито Хуарес: «Для моих друзей всегда будут амнистии, а мои враги испытают всю тяжесть наших законов!». Беспристрастный суд – это не единственная гарантия экономического роста, но его обязательное условие. И в этом Ксения Собчак абсолютно права.

Программа Ксении Собчак, получившая название «123 трудных шага», – это не просто набор неотложных мер, это платформа для формирования широкой коалиции и дискуссии – в каком обществе и как мы все-таки хотим жить.

Политика