Журналисты - это не мишень. Фоторепортаж

Время и место встречи – шесть вечера у памятника Гоголю на Малой Конюшенной. Пикетчики запаздывают, вокруг снует парочка полицейских и несколько телевизионщиков. Успеваю сбегать через дорогу к Казанскому собору, чтобы там поснимать одиночного пикетчика от молодежного движения «Весна». Его зовут Евгений, пришел поддержать пострадавших журналистов. У Казанского непривычно много полицейских, стоят в кучке в стороне от молодого человека с плакатом. Основное действие будет на противоположной стороне Невского, поэтому желаю парню не замерзнуть и бегу обратно к Гоголю. Журналисты-пикетчики уже на месте.

Не успевают развернуть первый плакат, как тут же подходит полицейский.

– Предъявите ваши документы, – говорит мужчина, его напарник стоит рядом. У обоих вид суровый и недоброжелательный.

Молодой человек одной рукой удерживает лист бумаги размером чуть более А4, другой вытаскивает паспорт из рюкзака. Полицейский смотрит, записывает данные в блокнот и возвращает документ обратно.

– Почему вы сегодня здесь? – спрашивают у пикетчика окружившие журналисты.

Впрочем, всем и так понятно, почему. Перед нами коллега с «Эха Москвы в Петербурге» Арсений Веснин. Он, как и многие другие журналисты, вышедшие на Невский с плакатами, пытается привлечь внимание к нападению на журналистов и правозащитников на границе с Чечней. Чтобы, как это у нас часто бывает, дело «не замолчали».

– Как в нормальном и адекватном (если так можно выразиться) государстве, должны были отреагировать на то, что произошло? – спрашиваю я.

– Я считаю, что в нормальном и адекватном государстве такое в принципе не могло произойти. Не могут вооруженные люди в камуфляже просто брать и нападать на журналистов и правозащитников, это ненормально, этого не должно происходить в стране. В Кремле сказали, что это какое-то жуткое хулиганство и непотребство, и что это необходимо расследовать. Я считаю, что исполнители и заказчики преступления должны быть найдены немедленно, потому что я уверен, что, когда все происходит рядом с блокпостом, не понять, что это за микроавтобус, откуда он, чьи номера и так далее, невозможно. Я совершенно уверен, что Рамзан Кадыров, который говорит о том, что он обладает стопроцентной поддержкой в Чечне и что он держит Чечню под контролем, не мог об этом не знать. Я хочу, чтобы ему были заданы вопросы: что произошло и почему это произошло на границе с их территорией, – рассказывает Арсений Веснин.

– Здравствуйте, отдел охраны общественного порядка, лейтенант полиции, зовут меня Руслан Борисович, вот мое удостоверение, – перебивает подошедший мужчина в форме.

– Я же только что показывал свой паспорт вашим коллегам, – говорит Арсений.

– Послушайте меня, пожалуйста. Я так понимаю, вы в одиночном пикете стоите. Значит, я вам сообщаю, вы сейчас нарушаете 54-й федеральный закон – расстояние между пикетирующими не менее 50 метров. Я вам предлагаю устранить нарушение законодательства Российской Федерации. Все передвижения осуществляются со свернутой наглядной агитацией или атрибутикой, – говорит полицейский.

– Я могу чуть-чуть подвинуться, – отвечает активист.

– Не чуть-чуть, а не менее 50 метров, так требует закон, – произносит лейтенант.

– У вас есть возможность измерить расстояние? – перебиваю я его.

– Конечно, есть! – не глядя, отвечает страж порядка и направляется к следующему пикетчику.

Недалеко от журналиста с «Эха» стоит Диана Качалова, редактор «Новой газеты» в Санкт-Петербурге.

– Как вы думаете, почему все это произошло? – спрашиваю я журналистку.

– В Чечне есть люди, которые пытаются высказывать свою точку зрения, бороться за свои права, и получают за это, мягко говоря, по голове. Мы знаем, что происходит с Комитетом против пыток, это уже не первое на них нападение, и, в общем, каждый раз для них это заканчивалось ничем, это не было расследовано. Это показатель того, что происходит с демократическими свободами в республике. Впрочем, все это касается не только Чечни. В России много нападений на журналистов, мы все прекрасно это знаем: есть громкие и менее громкие дела, обычно они ничем не заканчиваются, – отвечает редактор газеты.

К Диане Качаловой так же подходят полицейские, претензии все те же: «Вы нарушаете закон об одиночном пикетировании. Вы должны находиться на расстоянии не меньше 50 метров». После слов «Предъявите документы», страж порядка фотографирует разворот паспорта на телефон.

Полицейские напоминают китайских туристов, которые ходят и все вокруг фотографируют на телефон. «Сейчас еще селфи сделают», – ловлю себя на мысли. Один из них снимает происходящее на любительскую видеокамеру. Я попадаю в кадр, и в этот же момент успеваю сама щелкнуть. Какой-то театр абсурда – собрались на Невском, чтобы поснимать друг друга.

Обычные прохожие видят плакаты с трудом. Спины «ОМОН» и «Полиция» очень широкие, и все закрывают. Журналисты, пытающиеся взять комментарии, еще плотнее замыкают кольцо.

Но вот снимки сделаны, комментарии взяты, паспортные данные переписаны. Пикетчиков, наконец, видно. Реакция у прохожих разная. Конечно, большинство пролетает мимо. Но есть и те, кто останавливается, молча читает надпись на листочке или интересуется, что произошло. Есть и те, кто знает, что случилось. Люди подходят и жмут руку или просто говорят: «Мы с вами».

– А, это в защиту журналистов, – кивает на плакат подошедший мужчина.

– Да, из-за нападения в Чечне, – отвечает журналист Виолетта Рябко.

– Как жаль, что нас таких, кто возмущен, мало. Но что делать, страна такая, идиотов, – говорит мужчина на прощание.

– Почему вы решили участвовать в этой акции? – спрашиваю я у журналистки.

– Важно проявлять журналистскую солидарность. У нас есть закон о СМИ, этические кодексы, но мы должны ещё и поддерживать друг друга, каждый из нас может оказаться в такой критической ситуации. Очень важно показать и журналистам, которые там были, и обществу, что мы вместе. Очень сложно сюда было не прийти. Журналистское сообщество должно поддерживать друг друга, мы этим и сильны. Уже завели уголовное дело. В правовом государстве нашли бы тех людей, которые это сделали, и тех людей, которые организовывали (возможно, это разные люди). У нас, к сожалению, остается только надеяться, что в этот раз дело дойдет до конца, и все это не утонет в море остальных новостей, – отвечает Виолетта.

К нам вразвалочку идут двое полицейских. Уже не перед кем быть строгим стражем порядка, и поэтому они очень доброжелательны. Стемнело, на часах половина восьмого, почти все журналисты разошлись, нас осталось совсем чуть-чуть.

– Покажите, пожалуйста, еще раз удостоверение, – говорит Виолетта перед тем, как показать свой паспорт. Полицейский второй раз достает свою корочку.

– А для чего вам мои данные? – интересуется она, внимательно разглядывая документ.

– Начальство сказало записывать, – отвечает мужчина.

– Всех записали, больше никого нет, – звучит голос из рации одного из полицейских.

На самом деле есть. Плакат «Журналисты не мишень» продолжает держать очередной неравнодушный гражданин. На улице уже совсем темно, холодно, люди почти не останавливаются, все бегут в тепло. Я делаю последние снимки и тоже ухожу греться.