Все околотаможенное сообщество на Северо-Западе встревожено слухами о массовых увольнениях на самой крупной таможне региона – Балтийской. Перечисляются фамилии пострадавших чиновников, в соцсетях и на форумах идут бурные обсуждения их дальнейшей судьбы. Между тем, ничего экстраординарного, в общем-то, и не произошло. Плановые и внеплановые целевые проверки в регионах проходят постоянно, в этом, к сожалению, сегодняшняя суть работы центрального аппарата ФТС: на то и щука, чтобы карась не дремал. Результатом такого бдения являются кадровые решения, как это ни печально, зачастую приводящие к смене руководящего состава.
В течение апреля-мая ФТС отправила на Балтику подряд две комиссии. Ревизорами были специалисты из Управления рисков и таможенного контроля. Обратим внимание: после смены начальника УРиОКа были проведены внеплановые целевые проверки на всех «танкоопасных» направлениях: Находке, Владивостоке, Санкт-Петербурге, Краснодаре и Новороссийске. На фоне этой активности не остались незамеченными ротации начальников ключевых РТУ, некоторых начальников таможен, внезапные увольнения начальника УПК ФТС Игоря Морозова, его заместителя Игоря Алтынникова, а также двух замов начальника УРиОКа – Владимира Подопригоры и Евгения Погорелова.
Так что же случилось в питерском порту?
Как отмечается в акте проверки, комиссией ФТС выявлены многочисленные случаи нарушения таможенного законодательства, которые имеют системный характер и происходили при отсутствии контроля над действиями должностных лиц со стороны руководства Балтийской таможни. В частности, комиссией установлены факты использования схемы предварительного декларирования в целях уклонения от применения мер по минимизации рисков. В результате проведения таможенных досмотров в отношении товаров, перемещаемых двумя компаниями, было выявлено полное несоответствие груза заявленному. В акте комиссии отмечается, что в период с 1 января по 22 апреля всего через Балтийскую таможню этими компаниями было осуществлено перемещение 451 контейнера, причем в ряде случаев выявленные профили рисков в отношении их не применялись.
В ходе проверки были выявлены также многочисленные факты несоответствия кода товаров, влияющего на величину уплаченных платежей, а также факты неправомерного принятия решения по таможенной стоимости товаров. По инициативе комиссии было заведено 19 дел об административных правонарушениях. Отмечена также неудовлетворительная работа операторов ИДК, отсутствие систематической работы по разработке профилей рисков и контроля деятельности таможенных постов со стороны ОПСУРа таможни и т.д. и т.п.
Из ряда вон? Да нет, вполне себе заурядные вещи. Всё как обычно. Отметим, что красной нитью через весь документ проходит тема неудовлетворительного состояния системы управления рисками в отдельно взятой таможне. А за СУР, как известно, в таможне отвечают все, поэтому все – от начальника отдела и до и.о. начальника таможни и получили по конфете.
Однако, мы не об этом. Ежегодно ФТС проводит внеплановые проверки по ключевым таможням, после которых рождаются подобные акты с подобными фактами. Меняются лишь персоналии. Место уволенных сотрудников займут новые, взыскания, спустя положенный срок, кому надо – снимут, а кому надо – оставят, чтоб висел на крючке и не дергался. И так до новой проверки.
Но почему же проверяльщики из центрального аппарата, вместо того чтобы правильно организовать процесс, тратят время и государевы деньги в разъездах по стране? Ведь оценить эффективность СУР даже в отдаленных регионах можно, не выходя из офиса на Новозаводской улице. Оценить и принять правильные управленческие решения. Ответ прост: на сегодняшний день правильная организация СУР не выгодна функционерам от ФТС.
Для чего нужна система управления расками
Мотив первый. СУР в сегодняшнем виде удобно использовать в качестве административного барьера, как для внешних, так и внутренних оппонентов. Таможенный контроль – эффективный и самое главное – законный способ решения многих проблем в междоусобных войнах. Вместо современного высокоточного и тщательно отстроенного механизма мы имеем дубину, которую можно использовать и как бейсбольную биту, и как бревно, тупо лежащее поперек дороги. За примерами далеко идти не надо: политические игры с Прибалтикой, Украиной, чуть ранее – с Грузией и Молдавией неизбежно стопорили грузы на границе за счет так называемого «усиленного таможенного контроля». Аналогичными методами ФТС еще совсем недавно боролась с АСМАПом. На местечковых уровнях с помощью методов СУР решаются локальные проблемы с «неугодными» участниками ВЭД. В результате отхода от принципов Киотской конвенции, СУР перестала быть инструментом определения объектов для таможенного контроля и утратила свое значение для целей облегчения международной торговли. Она себя дискредитировала.
Все это неизбежным образом переплетается со вторым фактором: коррупцией. А где коррупция, там, как известно, деньги. Много больших денег. И речь сейчас даже не о взаимоотношениях отдельных должностных лиц и недобросовестных участников ВЭД. Коррупционные элементы заложены в основе – нормативной базе СУР, которая позволяет выстраивать теневые схемы не только в «черном» или «сером» секторе, но даже в «зеленом». Например, многие ли из нас знают, почему в отраслевых приказах обязательным условием для включения в «зеленый» сектор является нахождение компании в рядах отраслевых ассоциаций, что это за ассоциации, кем созданы, и кто за ними стоит? Многие ли из нас знают, как действует алгоритм автоматического отнесения организации к зоне низкого риска, кто управляет этим алгоритмом и все ли компании действительно соответствуют критериям, скрываемым авторами под грифом «для служебного пользования»? Можно вспомнить еще о вызывающих изжогу стоимостных профилях рисков, которые не то что на дальнем Востоке, в рамках одной (!) таможни в зоне прямой видимости из Филей, применяются с точностью до наоборот. Иными словами, сложилась парадоксальная ситуация: система, предназначенная для борьбы с рисками, сама же эти риски генерирует!
Для сглаживания неприглядной ситуации используется система контрольных показателей. Главный ее порок – она по-прежнему «палочная». Таможенники считают количество возбужденных дел, отказов/запретов в выпуске, изменений классификационного кода, КТСок, единиц контрафакта, выводят малоговорящие по сути проценты. Обратите внимание, даже показатель №1 – план по сборам – считается не в рублях, а в процентах к прогнозу. Не выполнен план, значит, прогноз неудачный. Применительно к СУР, основная эффективность профилей рисков возложена на низший уровень: таможенные посты и таможни. Это говорит об отсутствии контроля со стороны центрального аппарата, признании собственного бессилия по управлению процессами, делегировании своих компетенций вниз. Поэтому и занимаются чиновники из УРиОК бессмысленными разъездами в поисках виноватых в том бардаке, который ими же и создан. А таможенники-исполнители ориентированы на выполнение показателей «любой ценой», зачастую идут на должностной подлог, на сговоры с участниками ВЭД, подменяют одну форму таможенного контроля другой и т.д. Эта система создает иллюзию благополучия, периодически нарушаемую внеплановыми проверками с последующими оргвыводами. Замкнутый круг, который периодически выбрасывает порцию очередных «нарушителей» с орбиты сиюминутных корпоративных интересов.
Знают ли об этом руководители высшего звена ФТС? Разумеется. Будут что-то делать? Нет. Почему? Им это не надо. Поэтому любое совершенствование СУР будет носить легкий косметический оттенок, в целом не нарушая работы порочного механизма, что, собственно, мы и наблюдаем в течение последних нескольких лет.
Понравился материал? Поддержи ПРОВЭД!
Самые актуальные и интересные материалы в еженедельной рассылке. Подпишитесь на ПРОВЭД