Не самые плохие времена для сидящих на трубе - анализ развития нефтяной отрасли России

За первую неделю 2017 года компании РФ сократили добычу нефти и газового конденсата по сравнению с 29 декабря 2016 года на 1,2%, до 11,3 миллиона баррелей в сутки (1,508 миллиона тонн). Такие данные опубликованы ЦДУ ТЭК. Это стало следствием соглашения по заморозке нефти, подписанном в декабре 2016 года. Ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников и генеральный директор «ИнфоТЭК-терминал» Рустам Танкаев по просьбе ПРОВЭД проанализировал ситуацию в нефтяном секторе российской экономики в целом. Оказывается, что в отрасли много положительного, кроме того, что она сама по себе морально устарела, она монополизирована в России и население от благ, добытых нефтянкой, не имеет ничего кроме довольного руководства страны.

- Каким в целом был ушедший 2016 год для российской «нефтянки»?

- Ушедший 2016 год для нефтяной промышленности России был чрезвычайно приятным. Здесь можно, во-первых, отметить, что Россия увеличила свою долю в международной торговле нефтью и нефтепродуктами, и по этому показателю заняла первое место в мире, обогнав Саудовскую Аравию. Долгосрочная политика России, ее стратегические решения оказались намного более продуктивными, чем решения той же Саудовской Аравии, Ирана или Ирака.

Как известно, стратегия РФ на мировом рынке состоит в том, что мы устанавливаем партнерские отношения с теми, кто должен приобретать у нас наши нефтяные товары – нефть и нефтепродукты. Это такая избирательная партнерская политика, она не для всех, но она очень эффективна. Если мы установили партнерские отношения с Китаем, то при любых ситуациях на международной арене, Китай не перестанет приобретать нашу нефть и нефтепродукты. По той простой причине, что он уже вложил в российскую экономику достаточные деньги, и они должны окупаться. И даже война цен с демпингом, которую вели СА, Иран и Ирак показала, что снижение цен по отношению к рыночным никогда не превышает доллара за баррель. Это существенное снижение, но не настолько, чтобы побудить партнеров полностью приобретать нефтяные товары в России.

- Вы упомянули партнерские отношения с Китаем. Как они развиваются?

- Россия существенно расширила свою долю на китайском рынке. Мы в этом году какие-то месяцы занимали первое место по поставке нефти, в какие-то уступали СА, но если мы суммарно посмотрим на общую картину, то мы твердо и с большим отрывом занимаем первое место на нефтяном рынке Китая.

Впервые были установлены партнерские отношения на газовом рынке: «Роснефть» и «Пекингаз» подписали соглашение о долгосрочном сотрудничестве, и «Роснефть» станет поставлять газ в Китай. Конечно, это будет не российский газ – монополию «Газпрома» никто не отменял, но у «Роснефти» появилась возможность развивать этот сегмент нефтегазового бизнеса, и это очень важно.

- С кем еще из азиатских игроков рынка произошел прорыв?

 

- В других направлениях также созданы «глобальные интегральные цепочки», как их называет Сеченов. Речь идет об объединении рынков продавцов и потребителей в России и в других странах. Это, безусловно, и прорыв, который произошел в этом году в Индии. Россия взяла около 15% всего импорта нефти и нефтепродуктов в Индию, и это тоже очень важный шаг, потому что до этого момента у нас там никаких долей не было.

Более мелкие проекты тоже были. Был проект с Индонезией: там также «Роснефть» подписала договор о долговременном сотрудничестве, и предполагается, что в Индонезии будет построен нефтеперерабатывающий завод, который «Роснефть» будет снабжать сырьем.

В других сегментах рынка юго-восточной Азии достижения более скромные, хотя, если взять, например вьетнамский рынок, то российские нефтяные компании занимают там почти треть, причем четверть рынка занято «Роснефтью» - компания там работает почти 20 лет. Здесь ситуация развивается благополучно.

 - Россия делает ЮВА альтернативой европейскому рынку?

 - Да, и вполне полноценной. Хотя на европейском рынке у нас тоже укрепились позиции. В первую очередь, речь идет о Германии. По результатам на конец 2016 года, «Роснефть» контролирует приблизительно треть производства нефтепродуктов в Германии. Это очень серьезная позиция. В Италии позиции также сильны, представлена Россия и в других странах Европы. Но европейский рынок нам не так интересен, как рынок ЮВА.

- Почему рынок Европы стал менее интересен?

- Европейский рынок постепенно сокращает потребление нефти и нефтепродуктов, и увеличивает долю других жидких топлив. Это, в первую очередь, биотоплива, такие как этиловый спирт и рапсовое масло. Выяснилось, что их производство в самом Евросоюзе чрезвычайно вредно для взаимодействия Европы и Африки. Потому что те же виды сырья, что используются для получения этилового спирта и заменителя дизельного топлива использовались когда-то для производства пищевой продукции для наиболее нищих людей в Африке, которые иначе умрут с голода.

Европейцы перестали давать субсидии компаниям, которые производят биотопливо, но это не остановило его шествия. Крупнейшим поставщиком биотоплив на европейский рынок стала Россия. По данным Департамента энергетики США, Россия производит технического этилового спирта, который используется как моторное топливо, более 49 млн тонн в год, то есть больше, чем она производит бензина.

Такого рода успехи на мировом рынке нефти и нефтепродуктов привели к тому, что Россия стала лидером рынка. И это имеет свои результаты, причем, не только экономические, но и политические. В 2016 году России удалось восстановить деятельность ОПЕК. Последние четыре года деятельность ОПЕК как организации сводилась к функциям дискуссионного клуба – ею не было принято ни одного решения. Благодаря деятельности Путина, Россия предметно доказала свое лидерство на мировом рынке. И это было подтверждено соглашением по сотрудничеству и кооперации при работе на мировом рынке нефти и нефтепродуктов, которое в октябре Россия подписала с СА. После этого РФ смогла взять на себя лидерство, организовать переговоры с наиболее проблемными участниками нефтяного рынка, и в конечном итоге, как мы все знаем, 23 нефтедобывающих государства подписали договор об ограничении добычи нефти. Эти 23 страны, из которых 12 стран – члены ОПЕК, фактически обеспечивают 95% всей международной торговли нефтью и нефтепродуктами. Восстановилась деятельность по управлению мировым рынком нефти. И в рамках выполнения данного соглашения Россия за первую неделю 2017 уже сократила нефтедобычу – до 11,3 миллиона баррелей в сутки.

- А политический результат каков?

- Возник новый центр силы. Это объединение экспортеров нефти, которое стоит как бы над ОПЕК, потому что включает в себя также страны, не входящие в ОПЕК, и в этом объединение ведущую роль, безусловно, играет Россия. Это такой результат работы нашей страны на рынке.

- Санкции продолжают сказываться на нефтяниках?

- Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) вводила и продолжает вводить санкции против России. Это альтернативная ОПЕК организация, которая работает, если говорить об экономической сфере, против экспортеров нефти, ратуя за то, чтобы снизить цены на нефть и нефтепродукты. Одновременно она действует очень много политическими методами, которые не всегда являются честными и чистыми. Такой боевой или военной частью ОЭСР является НАТО. Создана эта организация была через полгода после создания ОПЕК, и эту историю сейчас мало кто помнит. Но не в этом дело. Важно то, что эта организация по абсолютно экономическим причинам, но под флагом каких-то политических амбиций и того, что Россию нужно наказать за какие-то геополитические ошибки, ввела серьезные санкции против России.

Эти санкции в отношении нефтегазового сектора экономики были введены по трем направлениям. Первое – ограничение доступа российским нефтяным компаниям к рынку дешевого западного капитала. Эта санкция продержалась три месяца. Были созданы финансовые институты в одной маленькой, но уважаемой стране Европы, и они позволили полностью восстановить доступ РФ к рынку западного капитала.

Более сложными стали санкции, связанные с технологическими ограничениями. России запретили приобретать оборудование для гидроразрыва пластов. Сама по себе технология российская, но оборудование у нас перестали производить после распада Советского Союза. Учитывая, что 99% такого оборудования, производит США, а 45% российской нефти добывается с помощью такого оборудования, для нас это был очень серьезный удар. Выход нашла «Роснефть». Было замечено, что под санкциями нельзя покупать оборудование, но ничего не сказано о покупке непосредственно производителей оборудования. «Роснефть» купила целиком завод по производству оборудования для разрыва гидропластов, один из крупнейших в США, со всеми технологиями и производственными мощностями, и проблема была решена.

Третье направление санкций, серьезно ударившее по российской нефтянке, это был запрет на оборудование по добыче нефти на шельфе. Ни СССР, ни РФ никогда не производили платформы для разведки и разработки месторождений нефти на шельфе Мирового Океана. Мы всегда действовали покупным оборудованием. Робкие попытки произвести собственное оборудование, как правило, заканчивались неудачей. «Роснефть» подошла к решению этой проблемы глобально: были приобретены два кластера – один в районе Мурманска, другой в районе Владивостока, на противоположном берегу залива, где стоит Владивосток, в бухте Большого Камня, где находится верфь «Звезда». И 1 сентября этого года была пущена вэксплуатация первая линия верфи «Звезда». Таким образом, у нас появляется возможность приступить к производству 100-тысячитонных платформ для добычи нефти и газа на шельфе.

- Каким образом решается вопрос персонала для верфи?

- Первые группы персонала, которые были приняты на работу на этой верфи, прошли стажировку на предприятиях Южной Кореи, которая, как известно, считаются лучшими в мире. И, кстати, оборудование для «Звезды» поставляли все страны мира: речь идет и о Германии, и о США, и о Китае, который поставил для верфи самый большой кран, способный поднимать блоки по 12 тысяч тонн весом.

- Насколько для нас важно подобное производство?

- Это чрезвычайно перспективное направление, которое влияет не только на нефтегазовый сектор экономики РФ – здесь задействованы почти все промышленные отрасли России. И это дает мощнейший толчок развитию всего промышленного комплекса Дальнего Востока, включая, прежде всего, металлургическую его часть. Также идет речь о жилищно-коммунальном строительстве - строится целый город с первоначальным населением в 20 тысяч человек, которые будут обслуживать эту верфь. Это драйвер для экономики Дальнего Востока, но также и стимул для восстановления транспортной системы России. И это позволяет вести речь о восстановлении Севморпути, который теперь наша страна сможет обеспечить всеми видами судов, а не только ледоколами. Объем грузооборота по Севморпути предполагается очень большой, и объемы поступления в бюджет России также будут большими – по расчетам, он станет приносить в бюджет денег больше, чем сейчас приносят поступления от нефтегазового комплекса.

Таковы основные итоги развития нефтяной промышленности в 2016-ом году. Это если говорить о глобальных вещах.

- Есть и мелкие достижения?

- На фоне глобальных достижений они кажутся мелкими, но на самом деле они достаточно важные для российской экономики. Например, компания «Роснефть» восстановила производство почти всей гаммы катализаторов для переработки нефти. После распада СССР мы пользовались в основном импортируемыми катализаторами. Санкций по этому направлению не было, но ввести их несложно, и это все понимали. Удар мог быть нанесен и в этом направлении, и мы себя обезопасили.

У нас в 2016-ом году начался рост доли производства бензина, как результат подвижек по части реконструкции нефтеперерабатывающих заводов. К концу 2018 года ожидается, что доля бензина в общем объеме нефтепродуктов достигнет 25%. Это не очень много по мировым меркам, но сейчас у нас 14%. Это твердый уровень Нигерии, а 25% - это уже уровень европейских середнячков. США, являясь мировым лидером в этом вопросе, производит из перерабатываемой страной нефти около 46% бензина. Ну то есть для нашей экономики намечается положительное движение.

У нас напряженное положение с бензином на внутреннем рынке. Нельзя сказать, что у нас его дефицит. Но мы его завозим дополнительно из Белоруссии. После полного завершения реконструкции нефтеперерабатывающих заводов, мы будет абсолютно избыточными по части производства бензина и сможем даже его экспортировать – порядка 15 млн тонн бензина в год.

- Если у нас в нефтянке все так хорошо, почему экономика в целом не блещет результатами?

- Это вопрос не к нефтяникам. Это вопрос к нашему правительству и к нашему экономическому блоку, один из трех лидеров которого, как известно, показал свое звериное лицо и в настоящее время находится в заключении. Вот такие у нас кадры, которые решают всё, но при этом любят решать вопросы в основном в направлении пополнения своего личного кармана.

Я напомню, что с 1 января 2005 года нефтяные компании от экспорта нефти получают фиксированную прибыль, которая составляет $100 с тонны. Остальные деньги отбирает бюджет, поскольку это считается сверхприбылью. Эти деньги идут на развитие социальной сферы, на развитие образования, на оборонные нужды – на все то, что финансирует бюджет. Что из этого доходит до конечного потребителя – вопрос не к нефтяникам, а к Силуанову, Набиуллиной, Медведеву и вопрос к нашему президенту, конечно.

Нефтяники отвечают за то, чтобы экономика развивалась в позитивном ключе, что мы и наблюдаем. Операционные затраты на добычу нефти у нас сейчас самые низкие в мире. Отвечать за все и за всех невозможно.