Как дорого нам обойдётся замалчивание эпидемии ВИЧ?

В Самарской и Свердловской областях каждая пятидесятая роженица имеет ВИЧ. А всего в России, только официально, почти 800 тысяч инфицированных. А умерло в 2015 году 27 тысяч человек, что больше чем от ДТП. А министр здравоохранения Вероника Скворцова обещает, что через 4 года число носителей ВИЧ увеличится до 2 млн, и сможет ли тогда государство оплачивать антиретровирусную терапию – большой вопрос. А самое главное, что об этом многие россияне не знают. И скоро все мы заплатим высокую цену за то, что федеральные СМИ игнорируют эти грозные цифры.  

Для многих в России ВИЧ – это что-то из «проклятых 90-ых». Вот он появился, все пошумели, а потом успокоились. Парадокс в том, что в лихое ельцинское время число инфицированных не превышало 30 тысяч человек, но тема широко обсуждалась. Сейчас в России 790 тысяч носителей вируса, но невозможно представить себе, что Дмитрий Киселев или Сергей Соловьев посвятят целую передачу не Сирии или Украине, а тому, что эпидемия стремительно выходит из-под контроля.

Генерализованная эпидемия

При этом официальные данные (которые могут быть ниже реальных) открывают самые зловещие перспективы. Согласно критериям ВОЗ и UNAIDS , в 20 субъектах Федерации эпидемия уже достигла высшей – генерализованной стадии, когда более чем у 1% беременных женщин есть ВИЧ. По данным Роспотребнадзора, такие показатели в Кемеровской, Ульяновской, Иркутской, Тюменской областях, в Пермском крае, в Ленинградской, Челябинской и Оренбургской областях, в Ханты-Мансийском автономном округе, Томской области, Алтайском крае, Новосибирской, Мурманской, Омской, Ивановской, Тверской и Курганской областях. Еще хуже дело обстоит в густонаселенных Самарской и Свердловской областях – более 2% ВИЧ-инфицированных рожениц. Эти регионы одни из экономически успешных и крупных.

Выход на генерализованную стадию означает, что ВИЧ почти полностью вышел за пределы групп высокого риска инфицирования (потребители инъекционных наркотиков, мужчины, практикующие секс с мужчинами, и лица, вовлеченные в проституцию). Сейчас лишь чуть больше 50% людей заражаются «через иглу», а больше 40% – в результате гетеросексуального полового акта. Уже в ближайшие годы именно этот путь передачи станет лидирующим, а значит, вирус входит в широкие массы населения. Теперь мы все – в группе риска.

Вялая реакция

В Минздраве серьезность происходящего понимают, но реагируют удивительно спокойно. На правительственном совещании в конце прошлого года министр здравоохранения Вероника Скворцова честно рассказала, что при нынешнем уровне финансирования лечение антиретровирусными (АРВ) препаратами получают всего лишь 23% из официально зарегистрированных в стране носителей ВИЧ. Если ситуация не изменится, к 2020 году число больных возрастет на 250% и эпидемия выйдет из-под контроля.

Чтобы переломить ситуацию, Минздраву посулили 21,5 млрд рублей и даже разработали стратегию по борьбе с ВИЧ до 2020 года. Согласно ей, скрининговой диагностикой должно быть охвачено не менее 30% населения. Кроме того, Минздрав собирается увеличить долю пациентов с ВИЧ, вставших на диспансерный учет, до 85%. Из них до 60% должны получать антиретровирусную терапию. По мнению Скворцовой, эти меры позволят к 2023 году добиться регресса заболевания.

Увы, но все эти цифры носят скорее декларативный характер, в документе нет никакого социально-экономического обоснования, не прописаны ни административные, ни финансовые механизмы достижения этих целей. Да и цели заявлены скромные. Дело в том, что в ноябре 2014 года UNAIDS представила математическую модель остановки эпидемии до 2030 года под названием «90-90-90». Чтобы остановить ВИЧ нужно, чтобы к 2020 году 90% инфицированных знали о своем диагнозе, 90% получали адекватное лечение и 90% получили снижение вирусной нагрузки. Стратегия 2020 Минздрава тоже претендует на остановку эпидемии, хотя предложенные ими меры явно не дотягивают до стандартов «90-90-90». Как можно, в условиях генерализованной эпидемии, обследовать лишь 30% населения и выявить 90% инфицированных? А самое серьезное, что даже 21 млрд рублей, обещанный на эти цели, до сих пор не выделен.  

Цена жизни

Многие не понимают, как лечение уже инфицированных может остановить эпидемию. Ведь полностью избавить организм от ВИЧ нельзя. Этот принципиальный момент прояснил Андрей Скворцов, координатор общественного движения «Пациентский контроль», которое бьется за предоставление инфицированным бюджетных лекарств. «При надлежащем приеме лекарств количество вирусных частиц в крови сокращается радикально. В результате этого, даже при незащищенном половом контакте вероятность заражения партнера становится близкой к нулю. Соответственно, шансы дальнейшего распространения инфекции резко снижаются. Именно благодаря лечению на Западе прогрессирование эпидемии было приостановлено», - рассказал он.

По словам Скворцова, ситуацию с лекарственным обеспечением ВИЧ-инфицированных в Петербурге нельзя назвать катастрофической. В последние два года крупных перебоев с медикаментами не было, хотя раньше такое случалось. «Лекарства на одного человека обходятся бюджету в 160-240 тысяч рублей в год, самая дешевая схема – 40 тысяч, а ведь деньги еще тратятся на диагностику, профилактику и осмотр врачами. При этом значительная часть бесплатных препаратов является устаревшими - высокотоксичными и со значительными побочными эффектами», - рассказал активист. Татьяна Виноградова, заместитель главного врача петербургского Центра по профилактике и борьбе со СПИД приводит чуть меньшие цифры – 100-150 тысяч рублей в год в среднем на инфицированного.

Среди более дорогих новых препаратов есть и комбинированные, то есть такие, которые можно принимать только по одной таблетке в день, а не по 3-4. Это существенно снижает вероятность нарушения пациентом графика приема и увеличивает шансы на хороший эффект лечения. Некоторые современные препараты закупаются региональными бюджетами, в Петербурге их можно достать бесплатно. Но во многих областях с этим серьезные проблемы, например, на Алтае или в Крыму. Кроме того, многие более современные препараты не закупаются, так как до сих пор не внесены в перечень жизненно необходимых лекарств.

 Слишком страшная профилактика

Профилактика заражения ВИЧ в современной России имеет зачаточные формы, социальной рекламы – минимум. «О чем можно говорить, о какой социальной рекламе, если даже в этой стратегии 2020 не упоминается слово презерватив!!! Это же у нас почти запретное слово», - возмущается Андрей Скворцов. Татьяна Виноградова также напоминает, что презервативы и система обмена шприцев для инъекционных наркоманов являются самым надежным способом снижения распространенности болезни. Это значится в официальных рекомендациях ВОЗ.

Но и презервативы, и обмен шприцев – слишком идеологически сомнительные методы для консервативной российской власти. Чтобы остановить эпидемию эксперты призывают ввести уроки сексуального просвещения в школах, разрешить заместительную терапию метадоном для героиновых наркоманов и организовать систему социальной работы с ними. ФСКН и РПЦ в ужасе от таких предложений, а их авторов называют «иностранными агентами».  

На фоне информационного вакуума вокруг ВИЧ неизбежно расцветает невежество, в том числе, ВИЧ-диссидентство. Так, «Вконтакте» есть множество групп, участники которых считают, что СПИД – это выдумка врачей/масонов/американцев. Увы. Эти сообщества пользуются определенной популярностью. «Федерация ВИП инициатив СССР: ВИЧ - это миф» - больше 2 тысяч подписчиков, «Движение против аферы ВИЧ/СПИД – 4,5 тысяч, «ВИЧ-СПИД величайшая мистификация XX ВЕКА» – 14,5 тысяч.

На этом фоне появляется даже «ВИЧ-терроризм». 25-летний рэпер из Новосибирска делится такими вот соображениями: «За последние полгода после развода у меня было почти 37 девушек, девять из них проверялись на ВИЧ — ни у кого из них анализ не был положительным, хотя я-то с плюсом. Так вот, даже если вы в плюсе, занимайтесь сексом спокойно и наслаждайтесь. ВИЧ — это бред». Мужчина был задержан правоохранителями, но не за умышленное заражение, а за связь с 14-летней.

Если политика государства в отношении проблемы ВИЧ не изменится, социально-экономические последствия будут ужасны. Два миллиона инфицированных в 2020 году – это не только простое удвоение трат на лекарства. Это еще и всплеск смертности, причем в самом трудоспособном возрасте – ведь лечение получают далеко не все, да и помогает оно не в 100% случаев. Чем дальше государство будет закрывать глаза на проблему, тем дороже и трудней будет вытащить страну из трясины генерализованной эпидемии.  Ханжество – очень дорогое удовольствие.