Опыт Венесуэлы наглядно показывает, по какому тонкому льду мы все-таки идем. Точнее, не мы, а власти. Конечно, Россия не копирует все, но в главном страны схожи. О том, на какие грабли уже наступили венесуэльцы и на какие грабли можем наступить мы, рассказывает экономист Дмитрий Прокофьев.

 

Президентский креатив

Президент Боливарианской республики Венесуэла Николас Мадуро – человек креативный. На улицах Каракаса происходят кровавые столкновения между полицией и противниками режима, на парламентских выборах победила оппозиция, Соединенные Штаты вводят санкции против ближайших соратников Мадуро, но венесуэльский фюрер не унывает. В минувшее воскресенье Мадуро организовал выборы в Национальную учредительную ассамблею, все депутаты которой – вот совпадение! – оказались его сторонниками и теперь должны заменить оппозиционный парламент, а заодно разработать и принять изменения в Конституцию. Ну, а до принятия новой Конституции никаких выборов – муниципальных, намечавшихся на декабрь 2018 года, и президентских, предполагавшихся в октябре того же года, – проводиться не будет. Мадуро объявил, что в выборах Ассамблеи приняло участие 41,5% электората, независимые наблюдатели насчитали 12%.

Громче всех инициативу Мадуро поддержал российский МИД, в своем заявлении рекомендовавший правительствам, «намеренным не признавать итоги венесуэльских выборов и усилить давление на Каракас», «проявить сдержанность и отказаться от своих деструктивных планов». «Учредительная ассамблея сможет заложить основы для мирного урегулирования существующих в венесуэльском обществе противоречий», – считает МИД РФ. По мнению российского Министерства иностранных дел, Мадуро действует во имя «достижения национального согласия, проведения реформ во имя развития и процветания государства, благополучия каждого его гражданина».

 

Где деньги?

До процветания Венесуэле довольно далеко. Международных резервов, которые можно использовать при нехватке средств, у Венесуэлы осталось около $10 млрд. При этом только в 2017 году, по подсчетам исследовательской компании Exotix, страна должна выплатить по финансовым обязательствам около $17 млрд. В июне Счетная плата РФ сообщила, что Венесуэла нарушила обязательства перед Россией примерно на $1 млрд.

Впрочем, покойный Чавес и здравствующий Мадуро задолжали России намного больше. Только российского оружия в Венесуэлу было поставлено на $11 млрд, и если 60% этой суммы обеспечивалось российским же кредитом, то остальное должна была выплатить «боливарианская республика», чего она не сделала. Плюс еще инвестиции в нефтяные и торговые проекты – общая сумма российских интересов в Венесуэле оценивается почти в $20 млрд.

В декабре 2016 года министр внутренних дел Венесуэлы Нестор Ревероль обвинил иностранные корпорации в том, что они с помощью преступных групп вывозят наличные из страны. По его словам, из Венесуэлы были выведены 300 млрд боливаров. Одним из рынков венесуэльских наличных оказалась Россия.

Еще в 2003 году при президенте Чавесе власти Венесуэлы решили «зафиксировать» официальный курс боливара к доллару. Конечно, время от времени курс меняли, для некоторых видов операций вводили другие ставки, но все это отставало от реального обменного курса на свободном рынке. Поначалу – на проценты, потом – в разы. При официальном курсе 10 боливаров за доллар, поменять валюту на черном рынке зимой этого года было возможно по курсу 3750 боливаров за доллар. Не сумев конвертировать боливары в доллары, российские компании переправляли их в Москву, и в результате валюта оказывалась в руках у перекупщиков, продававших ее с дисконтом.

 

Статистика достижений

Откуда доллары берет сама Венесуэла? Вся венесуэльская нефть принадлежит госкомпании «Петролео де Венесуэла», PDVSa. Несмотря на взаимную ненависть Мадуро и американской администрации, PDVSa исправно поставляет огромные объемы нефти в США, а американские покупатели за них аккуратно расплачиваются. Как положено государственной монополии, сражающейся с США, корпорация PDVSa сама хранит большую часть выручки за рубежом (в Америке) и завозит ее в страну в виде наличных долларов. Доллары она продает по рыночному курсу, выплачивая своим рабочим зарплату в обесценивающихся боливарах.

В 2014 году инфляция в Венесуэле составила почти 70%, в 2015-м – 180%, в 2016 году – 275%. В 2017 году, как считает МВФ, она может превысить 1000%, а еще через год – 2500%. По этим показателям фонд назвал Венесуэлу худшей экономикой в мире.

Недавно власти Венесуэлы подняли минимальную зарплату, теперь она составляет примерно $45. Но цены в магазинах растут гораздо быстрее.

Почти все основные товары народного потребления распределяются по карточкам. Безработица с официальным показателем 18,1% (а неофициальные значения приближаются к 30%) одна из самых высоких в мире. После недавнего снижения цен на нефть экономика переживает коллапс: по данным МВФ, ВВП Венесуэлы на 35% ниже, чем в докризисном 2013 году.

Впрочем, экономика боливарианской республики начала разваливаться задолго до нефтяного кризиса. Добыча нефти (на нее приходится 96% экспорта страны), достигшая максимальных значений на уровне 3,45 млн баррелей в сутки в 1998 году, за эти годы сократилась на треть (до 2,41 млн баррелей в сутки в 2016 году) и продолжает снижаться. Во время правления Чавеса и Мадуро в десять раз сократился выпуск автомобилей. В 2000 году Венесуэла производила 21 тысячу автомобилей в год. За первое полугодие 2016-го было выпущено всего 1,8 тысячи. Почти в восемь раз сократилось производство стали, в четыре раза упало производство цемента.

 

«Богатые» бедняки

Что же произошло? Ведь Венесуэла – внимание! – самая богатая нефтью страна в мире, гораздо богаче России! Ее доказанные запасы составляют 17,6% мировых (300 млрд баррелей), что в три раза больше российского показателя. Но нефтяное богатство сыграло с Венесуэлой дурную шутку. Оно фактически разделило страну на «два народа». «Первый» народ – чиновники, предприниматели, средний класс – жил лучше, чем в Европе, с отелями, бутиками, шоп-турами в Майами, где богатые венесуэльцы сорили деньгами так, что удивляли американцев. «Второй» народ, жил почти как в Африке, – в самодельных домах, без стекол, воды, электричества, денег, медицинской помощи и образования. Количество бедных не сокращалось, а росло, разрыв между средним классом и беднотой не уменьшался, а рос. В какой-то момент социальные лифты встали окончательно. И народ выбрал Чавеса, обещавшего все и всем, и немедленно.

Российский публицист Александр Баунов в одном из своих репортажей приводит удивительное по глубине высказывание Эдди Рамиреса, бывшего директора государственной монополии «Петролео де Венесуэла», уволенного президентом Чавесом. «Когда государственные школы испортились, говорит Рамирес, лет 20 назад, мы забрали оттуда детей и отдали их в частные школы. Когда испортились больницы, мы записались в частные клиники. Когда в городе стало опасно, мы натянули проволоку под током и наняли охрану. Теперь страной правит Чавес…».

 

Почему «испортились» школы и больницы?

Интересно, почему школы и больницы «испортились» еще до всякого Чавеса? За это надо благодарить его предшественников, начитавшихся модных в 1960-е годы книжек аргентинского экономиста Рауля Пребиша, идеолога «импортозамещения». Сам Пребиш в свое время вдохновлялся гитлеровским «четырехлетним планом развития германского народного хозяйства». План национал-социалистов должен был обеспечить Германии процветание к 1942 году. Вместо процветания получилась война, но Пребиша, ставшего экономической иконой в странах третьего мира, это не смущало.

В 1973 году президент Карлос Перес начал реализовывать мегапроект «Великой Венесуэлы», ориентируясь на рекомендации Пребиша. План подразумевал создание рабочих мест и повышение зарплат в государственном секторе, а также диверсификацию экспорта путем правительственного вмешательства в «ненефтяные» сектора экономики. В рамках того же плана компания «Петролео де Венесуэла» полностью стала государственной. Венесуэльскую промышленность предполагалось поддержать нефтедолларами. Большинство новых рабочих мест финансировалось властями, что вызвало растущую потребность в нефтедолларах для выплаты зарплат.

Венесуэльская промышленность, получившая щедрые государственные субсидии, потеряла мотивацию к повышению качества продукции и росту производительности труда. Да, в начале 1970-х ВВП Венесуэлы рос на уровне 4,6% в год, но эффективность инвестиций падала, а темпы роста подушевого ВВП снижались. А потом, в 1980-х, цены на нефть рухнули, и правительство столкнулось с невозможностью выполнить свои щедрые обязательства. На этой дурной почве, щедро унавоженной воровством чиновников и «национально-ориентированных бизнесменов» и вырос «феномен президента Чавеса».

 

Социализм-по-венесуэльски

Чавес взялся строить «социализм-по-венесуэльски». Ничего особенного нового по сравнению с Адольфом Гитлером и Сальвадором Альенде он не придумал – регулируемые цены на базовые товары; регулируемые курсы национальной валюты – боливара; различные программы в пользу бедных; экспроприация частного бизнеса и земли в пользу государства. Все это должно было обогатить Венесуэлу, укрепить ее экономику и ликвидировать неравенство.

Но что-то пошло нет так. Социалисты мало что сделали для бедняков. Из обещанных Чавесом 120 тысяч новых многоквартирных домов для малоимущих было построено менее 10 тысяч. Зато практически был разорен аграрный сектор, в результате чего сегодня около 60% продовольствия поступает по импорту. При этом построенное Чавесом на нефтедоллары социальное жилье для бедных не оснащалось электросчетчиками, зато снабжалось массой электроприборов по сниженным ценам в рамках другой «социальной программы». В итоге «дешевое» электричество по бросовым ценам оказалось очень дорогим – его не стало вообще. Из-за перебоев в подаче электричества многие предприятия и даже частично метро Каракаса были вынуждены ставить дизель-генераторы.

Если посмотреть на коэффициент Джини, измеряющий этот параметр, то к началу 2010-х годов неравенство в венесуэльском обществе действительно уменьшилось: в 1998 году индекс был равен 49,5, а в 2009-м – 41. Однако, во-первых, снижение неравенства происходило и в других латиноамериканских странах. Во-вторых, в Венесуэле «бедные» так и не разбогатели, но «обеднел» средний класс примерно, как это происходит сейчас в России.

 

Было дело – и цены снижали

Больше всего Чавес любил «снижать цены» – основная тема всех левых политиков. Но искусственно заниженные цены привели к дефициту. Кроме того, товары по заниженным ценам тормозят производство: не создаются рабочие места в промышленности и сельском хозяйстве, все импортируется. 

Но самое радикальное мероприятие по снижению цен устроил все же Николас Мадуро. В 2013 году он приказал войскам захватить несколько розничных торговых сетей, продающих бытовую технику. В магазины пришли офицеры и, размахивая пистолетами, сказали владельцам, что те – «паразитическая буржуазия» и наживаются на венесуэльском народе. Президент просил не повышать цены, но они не слушались! Теперь солдаты, прямо в магазинах, будут следить, чтобы буржуи больше не спекулировали, а продавали трудящимся телевизоры и холодильники где в три-четыре, а где и в десять раз дешевле. Правда, холодильники и телевизоры быстро закончились, но не беда! Как писал российский журналист Максим Саморуков, «стоящие в очередях за халявным феном венесуэльцы охотно рассказывают журналистам, какие справедливые законы принимает добрый президент Мадуро и как давно они заслужили право на фен за 10 процентов цены».

По справедливым ценам в Венесуэле теперь нет не только телевизоров. В дефиците даже туалетная бумага. В дополнение к этому в стране зашкаливает преступность – число убийств в Венесуэле составляет 57 на 100 тысяч населения. Это вчетверо выше показателей таких кровавых стран, как Демократическая Республика Конго или Южный Судан, где бушуют уличные войны.

Тем не менее Мадуро продолжает пользоваться поддержкой. В него продолжают верить бедняки, которым он продолжает рассказывать, что их нищета – не следствие слепого доверия к алчной и вороватой власти, а результат происков заокеанского врага и своих более удачливых соотечественников. И надо еще немного потерпеть, зато потом Мадуро одолеет США, и на нашей улице перевернется грузовик с пряниками.

 

Сокращая дистанцию

Почему все это важно для нас? Да потому, что и венесуэльский президент Мадуро, и стандартный российский чинуша-миллиардер с семьей в Париже, говорит примерно одно и то же. Что импорт и международная торговля – это зло. Что законы экономики – это враки, придуманные в Америке, чтобы эксплуатировать бедные прогрессивные страны, и развалить их замечательное космическое, военное и прочее производство. Что инфляция и дефицит – это все происки барыг и спекулянтов, надо просто лучше проверять цены и склады. Что деньги должны стоить столько, сколько прикажет начальник. И если политика конфронтации – даже не с миром, а со здравым смыслом – дает результаты, ровно противоположные ожидавшимся, тут нет вины инициаторов такой политики – просто США и их союзники  стали активнее сопротивляться наступлению «сил мира и прогресса», а, значит, надо не сдаваться и продолжать упорствовать.

Правда, между словами и делами существует определенная дистанция, которую Венесуэла уже преодолела, а Россия пока нет. Но дистанция эта сокращается.

 

Автор – экономист Дмитрий Прокофьев

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции