Аграрии всея Руси

О планах «Агрокомплекса им. Н.И.Ткачёва» расширить свои угодья «Известия» сообщили накануне. В случае покупки 100% долей агрохолдинга ООО «Парус агро групп», который является основной компанией Parus Agro Group (входит в пятёрку крупнейших агрохолдингов Южного федерального округа), земельный банк агрокомплекса составит более 600 тысяч гектаров, и он станет вторым латифундистов в России.

Напомним, «Агрокомплекс им. Н.И. Ткачёва» был основан в 1993 году отцом нынешнего министра сельского хозяйства. До марта 2002 года отец и брат Александра Ткачёва оставались акционерами данной компании. В данный момент агрокомплекс занимает шестую строчку в рейтинге крупнейших владельцев сельхозземель России. На первых строчках – «Продимекс» и «Агрокультура», «Мираторг» и «Русагро». Всего в России десять компаний, чьи угодья составляют от 340 до 790 тысяч гектаров.

 

– Сейчас идёт тенденция к укрупнению агрохолдингов, появляются новые латифундисты – это хорошо или плохо для отрасли?

– Тенденция к укрупнению земель сейчас наблюдается и у фермеров. Если раньше средний размер фермерского хозяйства составлял 103 гектара, то сейчас – 240 гектаров. Но создание такие крупных монстров – агрохолдингов – где-то приемлемо, но в целом, на наш взгляд, для аграрной отрасли – это больше минус, чем плюс.

– Почему минус?

– Это отток населения, экологические проблемы. Более того, в сельском хозяйстве невозможно, как на заводе, в одном месте сосредоточить все производственные ресурсы. Это не завод «Лада», который выпускает машины на всю страну. В этом специфика отрасли.

Есть маленькие деревни в далёком-далёком Алтайском крае или на Камчатке – там агрохолдинг будет работать, создавать рабочие места? Нет. А у нас 90% страны – практически сельские территории. Как мы эти территории будем обустраивать?

Агрохолдинги никогда туда не поедут, это не выгодно, они все концентрируются рядом с крупными мегаполисами – Москвой, Санкт-Петербургом, Краснодаром и так далее.

– А какую роль играют фермерские хозяйства и кооперативы в России?

– Малые формы хозяйствования сейчас являются основным производителем сельхозпродукции. По данным Росстата, этот сектор производит около 60% всей продукции. Оставшиеся 40% – средние и крупные предприятия.

У фермеров показатели из года в год растут. За последние 10 лет посевные площади у сельхозорганизаций уменьшились больше чем на 2 миллиона, у опытно-производственных хозяйств – на 1,5. А фермеры за это время прибавили более 5 миллионов. Ввод в оборот неиспользованных земель идёт за счёт фермеров, хотя на их долю приходится менее трети используемых сельхозземель.

За прошлый год у аграрной отрасли было 3% роста, а у фермеров – плюс 27%, что говорит о многом.

– Это с экономической точки зрения, а с социальной?

– С социальной точки зрения, вклад малых форм хозяйствования ещё выше. Свежих данным пока нет, но по переписи 2006 года, 93% занятых и работающих в сельском хозяйстве – это субъекты малого предпринимательства и личных подсобных хозяйств. Только 7% приходятся на средние и крупные предприятия.

Личные подсобные хозяйства играют большую роль. Это не коммерческие организации, они «обслуживают» семью, но среди них много «товарных». По предварительным данным переписи 2016 года, около трёх миллионов ЛПХ – это те же фермеры.

Как показывают исследования, там, где расположены крупные агрохолдинги и коммерческие предприятия, наоборот, происходит отток населения. Потому что для них главная задача – получение прибыли, они не смотрят на число уволенных или сокращённых, социальную инфраструктуру и прочее, им главное – чтобы была окупаемость тех денег, которые они вложили. У малого бизнеса, конечно, другие принципы.

– Чем руководствуется малый бизнес?

– Малый бизнес изначально социально ориентирован, потому что он живёт в этой деревне. А любой, кто живёт и работает в деревне, заинтересован в том, чтобы детский сад работал, было медицинское обслуживание, школа, дом культуры. Если этой инфраструктуры не будет (никто её не будет содержать), то и существование деревни станет под вопросом. Молодежь уезжает из деревни, колхозов и крупных предприятий, которые в советское время создавались, уже нет и их не создать.

Чтобы сохранить деревню, надо, чтобы там было несколько фермеров. Сейчас даже понятие такое появилось – «фермерообразующие сёла». Где фермеры есть, там и село живо. Хотя бы один-два-три. А если они там ещё и кооператив создадут, то это – рабочие места, повышение доходности самих фермеров и всех остальных жителей населённого пункта.

У пенсионеров в деревнях пенсия в основном социальная – около 5-6 тысяч рублей. Но многие пенсионеры коров держат: если они смогут сдавать молоко и получать за это деньги, они завтра будут не одну корову держать, а две.

Сейчас у фермеров рост по всем показателям, кроме свинины – из-за АЧС, и то за последние два года и здесь уже плюс. Несмотря на трудности, фермеры конкурентоспособные, быстро приспосабливаются к рыночным условиям.

– Как им это удаётся?

– За счёт кооперации. Она помогает им выстроить логистику и наладить поставки продукции от производителя к крупным сетевым компания, переработчикам или своим корпоративным магазинам.

Но кооперация у нас пока в зачаточном состоянии. По разным оценкам, процент кооперации в сельском хозяйстве сейчас составляет от 0,5% до 1%, а надо минимум 30%, тогда это будет влиять не только на улучшение качества обслуживания, но и на ценовую политику фермеров.

Самая проблемная позиция у нас – молоко. Если мелкие хозяйства смогут кооперироваться, тогда они смогут содержать охладители, упаковывать продукцию и нанимать транспорт, который хотя бы три раза в неделю будет приезжать и забирать продукцию. Не говоря уже о закупке сыродельного оборудования и всего остального.

Задача государства – помочь кооперации малых форм хозяйствования. А как помочь? Стимулировать. Ту же господдержку на литр молока выделяют, но большинство малых хозяйств до неё дотянуться не могут. Мы говорим: «Давайте её через кооперацию выделять. Тот, кто вошёл в кооперацию, тот получает». Тогда будет проще оформлять сертификаты и всё остальное. Мы над этим работаем.