Вероятно, мало кто поверил обещаниям Порошенко во время предвыборной кампании. Еще меньше тех, кто поверил в то, что Крым вернется к Украине, хотя все громко хлопали этому заявлению кандидата в президенты. Так же громко, как хлопали в России, когда Крым вошел в ее состав. Понимает ли сам Порошенко, что, вступив на президентский пост, он включил таймер? Таймер потери доверия, рейтинга, терпения, да и просто времени. В то время как он играет в президентские бирюльки с почетным караулом и назначениями, в Украине формируется вторая… Украина. Более реальная, чем существующая.
Разрыв между самодостаточным миром государственных структур и реальностью, в которой живет каждый украинец, возник не вчера. Иначе не было бы ни Майдана, ни АТО. Не было бы, возможно, и шанса стать настоящей Украиной, не под знаком «проект СССР» и не живущей на подачки ЕС. Структуры, которые формируются сейчас параллельно государственным и дублируют их функции, более действенные, мобильные, умеющие координироваться между собой, не отягощенные бюрократическими надстройками и оттого куда более эффективные. И почти неконтролируемые.
Киселев был по-своему прав, когда говорил, что «Украины на самом деле нет». Вот почему Украина не может отпустить. Никого. Ни Донбасс, ни даже Крым. Не потому, что жалко. Донбасс нужен не только Ахметову и К°. Он нужен Украине. Честнее сказать, украинцы сами еще толком не поняли, нужен или нет. Они не знают, где Украина начинается, где заканчивается, и что это вообще значит «быть Украиной». Ведь страна до сих пор существует только в качестве проекта. Украины нет не только на Донбассе, ее нет и на Галичине, и в других географических широтах.
Принуждение к Украине – именно так можно назвать то, что происходит в соседней стране − пошло самым болезненным, шоковым путем, когда альтернатив уже просто не осталось. Этот процесс начался на Майдане и продолжается по сей день — процесс принуждения быть страной, быть народом. Процесс прорастания страны изнутри самих украинцев.
Проект «Украина» оказался чем-то вроде сетевого маркетинга. Его успех — в отсутствии центра и способности самостоятельно координироваться вокруг конкретной проблемы. Все, что не касается выполнения конкретной задачи — вне обсуждения. Оказалось, что в этой «сети выживания» этническая и языковая принадлежность не значат ничего. Поэтому Майдан отстояли не галичане, киевляне или студенты — его победа стала возможна благодаря тому, что вся страна оказалась опутана сетью общего интереса, общего дела, в котором каждый участвовал, как и чем мог. Эта сеть и стала Украиной — за неимением иной. Не-Украина — это просто те, кто (пока?) вне этой сети.
Украина внезапно продемонстрировала волю к жизни и умение находить нестандартные решения в борьбе за жизнь. Она появилась, когда ее никто уже не ждал, и в такой форме, о которой никто и подумать не мог. Единственное, что мешает развиваться этой новой «жизни» − само государство. Ему не нужна Украина, оно комфортно себя чувствует в своих властных стенах.
Петр Порошенко еще не понимает, что он не просто «досрочно избранный» — он по-настоящему «недоношенный» президент. Он воспроизводит ритуалы власти — с почетным караулом, инаугурацией, банкетом, никому неинтересными речами. Однако ему не под силу совершить то, что сейчас совершает сам народ.
