Кто заплатит за восстановление Сирии?

Как свидетельствуют исторические хроники, в 637 г. византийский император Ираклий после поражения, нанесенного ему арабами в битве при Ярмуке, воскликнул, навсегда покидая Сирию: «Прощай, Сирия! Какая прекрасная земля достается врагу!». Сегодня, спустя почти 1400 лет после этих событий, Сирию вряд ли можно назвать «прекрасной землей». Хотя всего лишь 6 лет назад она была именно такой: процветающей, гостеприимной, обильной и терпимой страной, по которой огненным смерчем прокатилась война.

---

Разрушения, вызванные военными действиями в Сирии, огромны. Из всех ближневосточных стран, в которых разразилась «арабская весна», только в Сирии, Йемене и Ливии она привела к гражданской войне, но только в Сирии масштабы послевоенной разрухи и ущерба столь колоссальны. По оценкам Мирового банка, многолетний конфликт нанес существенный урон Сирийской Арабской Республике: в стране уничтожено 7% и частично повреждено 20% только жилищного фонда, количество жертв составило от 400 000 до 470 000 чел., более половины населения страны − беженцы. Совокупные потери ВВП на конец 2016 г. оценивались в $226 млрд – это примерно в четыре раза выше, чем ВВП Сирии образца 2010 г., а объем средств, необходимых для восстановления страны, некоторые эксперты оценивают в $1 трлн.

Военные действия не только стерли с лица земли тысячи предприятий и хозяйств, но и сделали невозможным возвращение к старому экономическому и социальному укладу сразу в нескольких провинциях этой страны. И если утраченные материальные активы можно более или менее быстро восполнить, как показывает, например, опыт восстановления Ливана после продолжавшейся 15 лет войны, процесс воссоздания экономических институтов и восстановления экономических связей - задача намного более сложная и длительная. И чем дольше длится конфликт, тем сложнее оказывается восстановление. Если, как ожидается, военная фаза сирийского конфликта завершится в текущем, 2017 году, в течение 4-х лет сирийский ВВП может быть восстановлен всего на 40% до своего предвоенного уровня. Но если боевые действия на территории Сирии продлятся дольше, процесс восстановления будет протекать значительно медленней.

 

И кто возместит ущерб?

По мере уничтожения и выдавливания боевиков с территории Сирии, призывы к началу реконструкции и восстановления разрушенного в стране звучат все настойчивей. На завершившейся 22 ноября встрече президентов России, Ирана и Турции в Сочи президент Владимир Путин в очередной раз призвал приступить к разработке согласованных планов мирного строительства в Сирии. За день до этого, принимая в своей резиденции «Бочаров ручей» сирийского президента Башара аль-Асада, российский президент заявил, что «окончательная точка» в борьбе с терроризмом в этом ближневосточном государстве может быть поставлена в ближайшее время.

Прекращение горячей фазы конфликта и переход на новый уровень политического урегулирования и хозяйственного восстановления, безусловно, не означает наступление беспроблемного и безоблачного периода созидания. Политическое урегулирование – едва ли не более сложная задача, чем военное подавление башибузуков. У стран-победителей в сирийском конфликте – России, Ирана и Турции недостаточно собственных средств, чтобы самостоятельно восстановить целую страну, отсюда – призывы к «международному сообществу» оказать помощь в этом многотрудном деле. Сирийские ресурсы также истощены до предела, а состоятельная сирийская эмиграция по большей части настроена оппозиционно к спасенному центральному правительству партии БААС и вряд ли решится на масштабные инвестиции в освобожденную родину. США, ЕС и подконтрольные ими международные финансовые институты наверняка попытаются украсть чужую победу и, как обычно, будут обуславливать выделение помощи непомерными политическими требованиями. Хоть западные «друзья Сирии» в последнее время перестали настаивать на обязательном отстранении от власти Башара аль-Асада как предварительного условия процесса урегулирования, для них сохранение его президентом по-прежнему неприемлемо. Рассчитывать же на приток инвестиций от богатых аравийских монархий, как это было в случае с Ливаном, вряд ли возможно. Именно они оказались проигравшей стороной в сирийском конфликте. К тому же из-за падения нефтяных доходов и переизбытка собственных внутренних проблем они стали намного прижимистей в плане выделения международной помощи, чем ранее.

При этом согласиться с существованием в регионе некой «черной дыры», из которой, наверняка, будет расползаться по миру отрава в виде нелегальных поставок оружия, озлобленных поражением боевиков, эпидемий и голодных мигрантов никто не желает. Так или иначе, восстановление в Сирии будет осуществляться, может, и не столь быстрыми темпами, как бы того хотели и на что надеялись сами сирийцы. Как неоднократно высказывались различные сирийские высокопоставленные чиновники, приоритет в деле восстановления страны будет отдан «дружественным» государствам, тем, кто оказал наибольшую помощь в деле освобождения Сирии от запрещенного в России ИГИЛ. К таковым относятся, прежде всего, Турция, Иран, Россия, Китай и Индия. На прошедшей в августе этого года первой за все военные годы «Дамасской международной выставке» китайские компании были наиболее заметны и активны. Как заявил заместитель председателя Китайско-Арабской ассоциации по взаимному обмену Цинь Юн, китайские компании уже готовы инвестировать $2 млрд в создание индустриального парка в Сирии. В этом проекте намерены принять участие около 150 китайских компаний. Китай – это давний и один из крупнейших партнеров Сирии. Товарооборот Поднебесной с этой страной до войны превосходил даже российский, а глобальный китайский транспортно-логистический проект «Один пояс – один путь» непосредственно включает Сирию в коридор, выстраиваемый китайцами до Европы. Примечательно, что «Великий шелковый путь» в древности заканчивался именно на сирийском побережье Средиземного моря, в районе античной Лазикии – современной сирийской Латакии.

 

«За шо же ж мы боролись?»

Подспудная и неотвратимая, как напасть, китайская экспансия на Ближнем, Среднем Востоке и в Африке, в противоположность экономическому продвижению не столь богатой триады победителей в сирийском конфликте, опирается на солидную инвестиционную мощь государства и оперативность китайских предпринимателей. Однако на первых этапах восстановления замиренной Сирии влияние в ней России, Ирана и Турции, безусловно, будет преобладать. На уровне межгосударственных договоренностей китайцам придется соразмерять свои амбиции и координировать планы с уже заключенными сирийским правительством комплексными договорами о сотрудничестве с ключевыми игроками, и в этом, возможно, залог успеха реконструкции страны, поскольку у всех участников, включая и Китай, отсутствуют фундаментальные противоречия на сирийском экономическом направлении. При всей всеядности китайского бизнеса, россияне, в частности по Сирии, могут преуспеть там, где они уже сумели получить фору и заложить прочную основу будущим экономически выгодным контактам. Прежде всего, это сфера военно-технического сотрудничества с этой страной. Грядущий частичный вывод российской военной группировки не затронет 3-х уже существующие военные базы – военно-морские в Тартусе и Латакии, военно-воздушная в Хмеймиме и еще одна, новая, по слухам, сооружаемая в местечке Хирбет Раас аль-Уаар, в 50 км. от Дамаска и 96 км. от сирийско-иорданской границы. Для снабжения этих баз Россия традиционно использовала и будет продолжать использовать «Сирийский транзит» из Новороссийска до сирийских портов на Средиземном море.

Параллельно страны Средиземноморья с Россией связывает «цитрусовый маршрут», проходящий до Новороссийска и через Сирию. И хотя поставки цитрусовых из этой страны в Россию весьма ограничены, перспективы в сфере совместной переработки сельхозпродукции для последующего экспорта в нашу страну неплохие. В Латакии для этой цели была даже создана специальная «экспортная деревня», специализирующаяся на поставках овощей и фруктов из Сирии в Россию. Объем торговых операций между нашими странами может быть расширен за счет открытия новых судоходных маршрутов, заканчивающихся на российской территории крымскими портами, о чем с начала 2017 г. ведутся переговоры между нашими национальными морскими операторами.

Хотя Сирия традиционно считалась одним из крупнейших торговых партеров России, наибольшую долю в товарообороте составляли поставки продукции военно-технического назначения, сельского хозяйства (в основном зерновые) и нефтепродукты. Даже славящийся своим качеством сирийский текстиль попадал в Россию в основном через Турцию или Европу. И в лучшие довоенные годы Сирия не могла похвастаться развитой и диверсифицированной промышленностью, а объем добычи нефти здесь не превышал 400 тыс. барр. в день, что было достаточно скромно по сравнению с показателями соседнего Ирака, например. Основные привлекательные сферы сотрудничества, которые подлежат восстановлению и где сегодня наиболее активны российские компании, – нефтепереработка, гражданское строительство и производство стройматериалов, электроэнергетика, телекоммуникации и туризм (богатейший туристический потенциал Сирии совершенно не развит из-за отсутствия необходимой инфраструктуры и проблем с безопасностью).

Однако наибольшие шансы у российско-сирийского сотрудничества, похоже, находятся в сферах нефтедобычи, газопереработки и транспортировки. Еще до войны на сирийском шельфе на границе с Ливаном было обнаружено месторождение «Джабаль Нафти» с потенциальными запасами от 3 до 17 миллиардов баррелей нефти. Его разведкой первоначально занималась российская «Союзнефтегаз», а затем – некая «другая российская компания». С окончанием боевых действий геологоразведочные работы на этом месторождении, как ожидается, будут активизированы.

Другим крупным проектом может стать совместный сирийско-ирано-российский трубопровод для прокачки газа с иранского месторождения «Южный Парс» до Латакии. Переговоры по нему, начатые еще в 2009 г., также приостановились из-за войны, однако, будучи реализован, он мог бы стать весомой альтернативой катарской трубе и положить начало созданию отрасли по производству СПГ в Сирии, если участники проекта предпочтут этот вариант дальнейшей трубопроводной транспортировке до Турции и далее – в Европу через «Турецкий поток».