За чертой: пять поучительных историй о «жизни под санкциями»

Россия – далеко не единственная страна, которая столкнулась с санкциями. О том, какие страны были под санкциями, и к чему это привело, рассказывает экономист Дмитрий Прокофьев.

Под колпаком санкций

Хозяин Ливии полковник Каддафи нарвался на санкции в начале 1980-х. К тому времени он уже много лет спонсировал разнообразных радикалов, которые периодически совершали террористические вылазки в Европе.

В 1982 году у президента США Рональда Рейгана лопнуло терпение, и Ливия получила эмбарго на импорт нефти в США и ряд ограничений в торговле. Полковник решил показать, кто в доме хозяин, и в начале апреля 1986 года в Европе прогремели взрывы. Один – на борту авиалайнера TWA, выполнявшего рейс Афины – Рим, другой – на дискотеке Ла-Белль в Западном Берлине. В результате погибло 6 граждан США.

Американцы решили ответить, и в ночь с 14 на 15 апреля 1986 года ударные бомбардировщики F-111 из состава 3-й воздушной армии США, базировавшейся в Великобритании, и штурмовики А-6, поднявшиеся в воздух с авианосцев «Корал Си» и «Америка», успешно атаковали объекты в районах ливийских городов Триполи и Бенгази, поразив все запланированные для удара цели. Кроме бомб и ракет Каддафи получил эмбарго на торговлю, коммерческие контакты и запрет поездок в Ливию.

Полковник не успокоился – два года спустя над шотландским городом Локерби взорвался Боинг-747 компании Pan American, выполнявший рейс в Нью-Йорк. В конце 1991 года расследование показало, что взрыв организовали ливийские агенты, и тогда санкции против Каддафи ввела уже Организация объединенных наций. Ливия оказалась отрезана от внешнего мира: было прекращено авиасообщение, была запрещена продажа ливийцам авиатехники, оружия, и оборудования для нефтедобычи, а все ливийские активы за рубежом оказались заморожены.

К 1999 году подушевой ВВП Ливии по сравнению с 1991 годом сократился более чем на четверть, и Каддафи дрогнул. Полковник выдал британскому правосудию подозреваемых в теракте, и ООН приостановила действие санкций. А в 2003 году, посмотрев, как армия США в считанные дни разогнала воинство Саддама Хуссейна, полковник Каддафи не только признал свою причастность к теракту Локерби, но и согласился выплатить родственникам погибших по десять миллионов долларов компенсации за каждую жертву. После этого с Ливии сняли все санкции, но с самим Каддафи уже никто не хотел иметь серьезных дел, за исключением таких же «братьев по духу». Полковник, как известно, плохо кончил, хотя причиной этому были вовсе не санкции.

Бессменный вождь

Под мудрым руководством президента Роберта Мугабе экономика Зимбабве за тридцать лет сократилась втрое. Если до получения независимости в 1980 году Зимбабве была одной из наиболее экономически развитых стран в Африке, то сейчас эта страна относится к числу самых бедных государств в мире. Около 10 миллионов человек из 12-миллионного населения Зимбабве проживают за чертой бедности. Еще 3 миллиона бежали в соседние страны. Ну и плюс к этому эпидемия СПИДа. Уровень подушевого ВВП ниже, чем в Зимбабве, «достигнут» только в Конго. В общем, есть куда падать, хотя и невысоко.

Финансовая же политика Мугабе привела к тому, что национальную валюту пришлось отменить совсем – зимбабвийские деньги мерились на триллионы и килограммы. В итоге в Зимбабве в наличном обращении ходят американские доллары и южноафриканские ранды.

Бывший боевик прокитайской коммунистической организации «Африканская национально-освободительная армия Зимбабве» Роберт Мугабе пришел к власти в 1980 году и принялся строить социализм. Дела шли все хуже, и на рубеже нового века Мугабе решил пойти с козырного туза – отобрать землю у белых фермеров и отдать ее черным. Работу потерял почти миллион человек, в отраслях, связанных с сельским хозяйством, падение производства составило около 20%. А верхушка зимбабвийского режима получила персональные санкции. С 2002 года сам Мугабе, его «силовые» министры, начальники по пропаганде, а также члены их семей, потеряли свои активы на Западе и лишились возможности въезда в Европу и США.

С тех пор прошло 15 лет, а Роберт Мугабе продолжает благополучно переизбираться (уже на седьмой срок). При этом небольшая англоязычная Зимбабве в смысле свободы слова совсем непохожа на классические диктатуры вроде КНДР и ее союзников. Да, госпропаганда работает, но в Зимбабве есть и независимая пресса, и интернет без цензуры, в стране можно принимать радио и ТВ передачи из ЮАР и Ботсваны, где ненавидят Мугабе, и не стесняются в выражениях в его адрес. Кроме того, каждый третий житель Зимбабве регулярно ездят на заработки в Южную Африку и процветающую по африканским меркам Ботсвану.

Тем не менее, 60% избирателей исправно поддерживают Роберта Мугабе, который прямо говорит, что санкции против него лично введены только потому, что Запад испугался великих успехов в развитии, а также процветания и могущества зимбабвийского народа. Избирателю очень нравится. Кто, если не Мугабе, говорит он? И голосует «за».

Да и с режимом санкций получается не очень хорошо. Мугабе благополучно владеет элитной недвижимостью в Гонконге и активами в Китае, а поправлять здоровье летает в Сингапур. Кроме того, он регулярно шантажирует Запад угрозой окончательно «сдаться» Китаю (в Зимбабве есть китайские горнодобывающие предприятия, которые фактически пользуются экстерриториальностью). Поэтому Западу приходится регулярно идти на сделки с Мугабе – то МВФ подбросит кредит, то ЕС предложит отменить таможенные пошлины.

Остров невезения

Куба – один из самых замечательных примеров того, как санкции приводят не совсем к тому результату, которого от них ожидают. Разумеется, никакого процветания, «импортозамещения» и экономического роста под санкциями не получается. Зато правящая семья может чувствовать себя спокойно и безопасно.

В 1959 году, когда Фидель Кастро, сын плантатора-миллионера, пришел к власти на Кубе, эта страна была одним из экономических лидеров Латинской Америки. По средней зарплате рабочих и по доходам крестьян Куба входила в первую десятку в мире, а по подушевому потреблению мяса занимала третье место в мире. Но спустя несколько лет Фидель принялся наводить революционный порядок, и экономический рост остановился. Это все из-за вражеских происков, объяснял команданте.

В свое время в отношении Кубы действительно действовал очень жесткий режим санкций, в первую очередь со стороны США. С Кубы ничего нельзя было импортировать, а ввозить туда можно было только еду и лекарства – в гуманитарных целях. Соответственно, кубинскому государственному бизнесу был перекрыт доступ к американской финансовой системе, а самим американцам было запрещено инвестировать в кубинскую экономику.

И каждый кубинец охотно расскажет, что кубинские неустроенность и бедность – старые автомобили, разваливающиеся дома, карточки на продовольствие, запредельные цены на качественные товары – это все следствие ужасных санкций и американской блокады. К слову, морская блокада острова американским флотом была прекращена еще в 1962 году.

Большинство же стран мира никогда не вводило против Кубы никаких санкций. С 1995 года Куба благополучно состоит во Всемирной торговой организации. Десять лет назад Евросоюз отменил против Кубы последние символические санкции, введенные когда-то западноверопейскими странами. С точки зрения международной торговли и экономического сотрудничества, мир для Кубы никогда не закрывался.

Правда, в конце 1960-х годов был момент, когда братья Кастро ухитрились поссориться со своим главным спонсором – Советским Союзом. Да так, что СССР перестали упоминать Кубу в качестве страны социалистического лагеря. Причиной была попытка Кастро получить деньги еще и у Китая, как это в то время научился делать Ким Ир Сен в Северной Корее. Но спустя несколько лет все вернулось на круги своя.

Кубинская неустроенность – это результат исключительно собственного выбора страны в сочетании с бессмысленным и беспощадным административным регулированием.

Третий не лишний

А вот против Ирана санкции были, причем очень серьезные. Еще в 1960-е годы Иран подписал соглашение о нераспространении ядерного оружия, а позднее – дополнение к нему, согласившись на инспекции со стороны Международного агентства по атомной энергии. В начале нового века выяснилось, что Иран строит реактор, способный производить оружейный плутоний. И хотя в Тегеране утверждали, что их атом «сугубо мирный», аятоллам не поверили, и результатом стали масштабные ограничения со стороны США и Евросоюза, вступившие в силу в начале 2010-х годов.

Наиболее болезненным для Тегерана стал запрет на импорт нефти и нефтепродуктов из Ирана, введенный в 2012 году. Были запрещены инвестиции в иранскую энергетику, поставка нефтяных танкеров и другого оборудования для углеводородного сектора.

Иранским банкам запретили вести деятельность в ЕС (в США им это запретили еще в 1980-е). Кроме того, Иран был лишен доступа к международной системе финансовых расчетов SWIFT. Средства Ирана за рубежом, включая резервы Центробанка Ирана, также были заблокированы.

На иранской экономике ограничения сказались весьма серьезно. В первый же год наполовину снизились доходы от продажи углеводородов: в 2013 году они составили $63 млрд, а в следующем году – около $57 млрд. В общей сложности с 2012 года Тегеран «недополучил» более $160 млрд только нефтяных доходов. Курс национальной валюты по отношению к доллару снизился более чем вдвое. Инфляция составила десятки процентов в год. В 2012-2014 годах ВВП Ирана сокращался на 9% в год.

Но санкции против Ирана имели и дополнительный результат. Сокращение предложения на мировом рынке нефти, вызвавшее рост цен на «черное золото», самым положительным образом сказалось на российском бюджете, хозяева которого неожиданно получили в свое распоряжение дополнительные нефтедоллары.

В 2016 году иранское руководство сумело убедить президента США в своей готовности отказаться от создания атомной бомбы. Иран получил доступ к замороженным ранее активам, возможность пользоваться системой SWIFT и продавать свою нефть европейским странам. Цены на нефть тут же пошли вниз, что никак не могло обрадовать Москву, на словах всегда поддерживавшую иранский режим.

Черти из табакерки

История Сербии, или Югославии, как кому нравится, страны, которая за последние тридцать лет прошла через кровавую гражданскую войну, жестокие конфликты между бывшим «социалистическими республиками», этнические чистки и американские бомбардировки, слишком сложна, чтобы изложить ее в двух словах. Но о том, как неожиданно повлияли на сербскую политику экономические санкции рассказать стоит.

Санкции эти были введены в 1992 году, принимал их Совет безопасности ООН, а причиной было вторжение частей югославской армии на территорию Боснии и Герцеговины. Как в Белграде ни божились, как ни рассказывали, что в Боснии воюют исключительно отпускники-добровольцы, нашедшие бесхозные танки на улице, купившие форму в военторге, а снаряды – в супермаркете, югославским властям так и не поверили. Последовали резолюции Совета безопасности ООН: «Резолюция номер 757», запрещавшая странам-членам ООН любые торговые операции с Югославией, использование югославских кораблей и самолетов, деловые контакты, все финансовые транзакции с физическими и юридическими лицами из СРЮ, а также вводившая ряд других ограничений, и «Резолюция номер 787», ужесточившая режим санкций. Последняя  запрещала транзит нефти и нефтепродуктов, угля, оборудования для энергетики, железа, стали, химикатов, пневматики, транспортных средств.

И вот тут произошло самое неприятное. Санкции действительно не только обвалили югославскую экономику (за первые три года санкций прямой ущерб составил более $45 млрд), но и заставили правительство прислушаться к аргументам ООН. Сербские лидеры заявили о готовности пойти на уступки и вывести войска, но против такого решения единым фронтом выступила вся сербская оппозиция, а также армейское руководство. И если с генералами все было более-менее понятно – они сказочно разбогатели на войне, – то поведение политических противников правящей партии для многих оказалось неожиданным.

В результате конфликт затянулся, и сложилась парадоксальная ситуация, когда, как писал российский публицист Максим Саморуков, «и Милошевич, и Караджич уже согласились на переговоры и остановили военные действия, а вот лидеры оппозиции Коштуница и Джинджич призывали продолжать войну дальше». Нынешний респектабельный президент Сербии Алекандр Вучич в то время, выступая в сербской Скупщие, требовал убивать по сто мусульман за одного серба. В «адской смеси национализма и демократии», продолжает свою мысль исследователь, «залившей Югославию в начале 90-х», умеренные лидеры просто не имели шансы удержаться у власти. Вождем мог стать только самый жесткий «патриот», беспощадный к чужим, – и так было у всех многочисленных сторон конфликта.

Санкции против Сербии были полностью отменены в 2001 году, бывшие республики Югославии устремились в Евросоюз (хотя и с разной скоростью). Но история о том, как санкции, введенные с благой целью умиротворения конфликта, стали политическим оружием радикалов, заслуживает пристального изучения.

Автор – экономист Дмитрий Прокофьев

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции