Адвокат генерала Шашаева об откатах, закладках и ФСБ

Уже 15 декабря состоится апелляционный суд по нашумевшему делу о мошенничестве в ФТС при заключении госконтрактов на поддержку программного обеспечения. По делу были осуждены генерал Алексей Шашаев, сначала руководивший управлением информационных технологий ФТС, а потом представительством ведомства на Украине, его подчиненная Елена Соболева, директор СБЛ-Техноложис Вячеслав Лысаков и совладелец компании Игорь Береговский. Еще один фигурант дела, предприниматель Станислав Сорокин, заключивший сделку с прокуратурой, был отдельно приговорен в особом порядке к трем годам колонии. Всех их признали виновными в особо крупном мошенничестве. Как установил суд, при заключении между таможней и СБЛ-Техноложис контракта стоимостью 332 млн руб на обслуживание программы Oracle, используемой в работе таможни, завысили стоимость на 125 млн руб., которые и «попилили». ПРОВЭДу удалось поговорить с Сергеем Старовойтовым, адвокатом Алексея Шашаева после того, как о деле написали на страницах «Лента. RU».

- Вы отрицаете, что Шашаев был знаком бизнесменами-фигурантами дела?

- Мы этого никогда не отрицали. С Береговским Алексей Шашаев дружит семьями уже многие годы, они вместе отдыхали. С Сорокиным и Лысаковым они были лишь знакомы. А в публикации «Ленты» почему-то говорится, что мы, сторона защиты, полностью отрицаем сам факт знакомства. И это не единственное искажение. Я уверен, что фразу о том, что главная роль во всей этой ситуации принадлежит Шашаеву, Галина Чебан не могла сказать. Я неплохо ее знаю, с большим уважением отношусь – толковый следователь. И она такого бы не сказала, это пиарщики, которые готовили материал, извратили.

- И вы отрицаете, что Шашаев получал деньги от «СБЛ-Техноложис»? Был ли сам факт преступления?

-  То, что он получал деньги никогда и никем не подтверждалось. В том числе, Сорокиным, Лысаковым и Береговским. За все время этого никто так и не сказал. Но состава преступления там нет по другой причине. Еще на стадии следствия я, ознакомившись с материалами дела, высказал свои соображения следователю Галине Чебан. Она сначала посмеялась, но потом признала мою правоту. Но повернуть назад на том этапе уже не могла, дело именно в таком виде ушло в суд.

Все подобные контракты для ФТС с самого начала исполняла компания РДТЕХ, это лет 15 уже. Контракты заключались в покупке лицензий в Oracle, их обслуживании и техподдержке. Контрактов два: отдельно по стандартной и отдельно по расширенной техподдержке. А в 2011 году был первый случай, когда контракты объединили в один и заключили не на год, а на два, на 2012 и 2013. Соответственно, сумма должна была вырасти, как минимум, в четыре раза.

Суть в том, что когда заключался подобный предыдущий контракт, РДТЕХ впервые применил схему минимизации налогообложения. Идея была в том, что на конкурс по госконтракту выходит фирма N, «нечаянно» выигрывает его, а затем уже заключает договор субподряда с РДТЕХ. А он, имея статус золотого партнера Oracle, добивается максимальных скидок на все виды услуг. И получается, что для РДТЕХ контракт существенно дешевле, чем в бумагах госконтракта. Почти все работы выполняет РДТЕХ. А налоги РДТЕХ платятся с той крохотной прибыли, которую она показывает на субподряде. Фирма N «решает все остальные проблемы» с суммой разницы между стоимостью основного контракта и стоимостью субподрядного контракта, то есть «обналичивает», после чего «взаимодействует» с РДТЕХ. К этой схеме никто особых претензий не имел, так как разница выходила небольшой, да и сумма контракта была тогда, условно, в четыре раза меньше.

Кто мог посчитать стоимость работ? Только РДТЕХ. Суть в том, что он добивался скидок у Oracle, и в итоге, вместо 330 млн рублей, выполняла работы за 207 млн. (себестоимость с учетом скидок и других ноу-хау). При этом в нашем случае фирмой-посредником стала некрупная, но уже представленная на рынке фирма СБЛ-Техноложис. В соответствии с 94 ФЗ, ФТС сравнивала предложенную стоимость со стоимостью ранее проведенных аналогичных работ, сравнила предложения от разных участников рынка. Все они были почти идентичны от 330 до 350 млн. рублей, т.к. рассчитывались на основании официальных прайс-листов и стоимости человеко-часов с учетом объема работ.

  Предварительные расчеты и реальной стоимости работ (себестоимости) и формальной (по открытым данным), проводил исполнительный директор одной из компаний холдинга РДТЕХ Александр Усачев. Любопытно, что следствие определило, что он к преступлению отношения не имеет еще до того, как он вообще был допрошен по этому делу. 

- Но ведь, с точки зрения следствия, конкуренция была ограничена при помощи «закладок» - специальных условий конкурса, заведомо невыполнимых для других участников?

- Все эти якобы ужасные препятствия, созданные для победы СБЛ. Первая «закладка» это программный продукт ККИК — контроль качества исходных кодов. Стоимость  ККИК – чуть больше миллиона, что на фоне общей стоимости просто смешно. Претензии на то, что этот продукт уникален и его, якобы, негде было взять другим потенциальным участникам конкурса, совершенно необоснованны. Этим занимались сразу несколько фирм на рынке. А следствие нам утверждает, что это чуть ли не секретная какая-то программа, про которую никто не знал.

Вторая «закладка» в том, что контракт подразумевал поставку 10 тысяч бумажных книг-инструкций, для компьютеров ФТС с этим ПО, в течение десяти дней. Любопытно, что в тексте «Ленты» написано не 10 тысяч, а 10 экземпляров. Следствие утверждает, что были какие-то запретительные договоренности с производителем этих книг. Но суть в том, что производит их компания Oracle, и любая фирма, участвовавшая в конкурсе, могла с ним связаться для выполнения условий контракта. Но это условие не является «закладкой» по одной важной причине. Если не исполнить это условие конкурса вовремя – ничего не происходит, кроме гипотетического штрафа в размере мизерной доли от стоимости контракта.

- Понятно. С вашей точки зрения, никакого сговора и никаких «закладок» не было. Так что же это за 2,5 млн долларов следователи нашли в банковской ячейке?

- Так ведь это же не деньги Шашаева, это банковская ячейка Береговского. На «Ленте» еще так хитро построен материал, что чья ячейка – не говорится, и у читателя возникает впечатление, что речь идет о Шашаеве. А Береговский – очень состоятельный человек, он никогда не отрицал, что эти 2,5 млн – его.

Но самое главное не это. В 2013 году Лысаков, по неподтвержденным данным, был пойман сотрудниками МВД на обналичке денег. После того, как он чудесным образом «решил вопрос» с ними, ФСБ предложило ему сотрудничать. И якобы в октябре 2013 года он написал в ФСБ заявление, что у него по этому контракту вымогают деньги. Но на самом деле, уже летом 2013 года по запросу ФСБ сторонняя фирма провела анализ всего этого госконтракта и насчитала 182 миллиона рублей. Уже в суде выяснилось, что они рассчитывали стоимость расширенной техподдержки (примерно 167 млн руб.), практически без учета цены лицензий (14-15 млн руб.) Правда в ходе следствия эксперты определили рыночную стоимость контракта в 206 млн руб., но, как выяснилось в суде, они рассчитали стоимость лицензий в 140 млн, а расширенную поддержку в 67 млн руб. То есть уже тогда органы безопасности решили всем этим заняться в поисках «коррупционной составляющей». Все это время Лысакову говорили, что он останется в деле свидетелем, в обмен на то, что он будет давать нужные для обвинения показания. И он им оставался до осени 2014 года, но потом его обманули – он стал обвиняемым, а потом и подсудимым. В материалах дела есть его беседы с Береговским и Сорокиным, проведенные под контролем ФСБ. И всюду он навязывал тему о взятках и откатах в ФТС. А вот Береговский и Сорокин, которые не знали, что их записывают, разговоры про взяточничество не поддержали, наоборот – вспоминали, что у Шашаева и Соболевой железная репутация. Но ни разу никто не сказал, что ими получены какие-то деньги, тем более от спорного госконтракта.